Читать «Сафо с Зеленых Ключей» онлайн - страница 25

– Что ж, будете покупать Верхний Лес? – спросил Боб, сердито на него поглядывая: – Вы скажите толком.

Мистер Боуэрс встрепенулся.

– Не мудрено что и куплю, Боб! – сказал он улыбаясь и подбирая вожжи. – Во всяком случае сегодня вечерком еще раз заеду к твоей матери. А ты между тем похлопочи, чтобы никто не перебивал у меня покупку.

Проводив гостя, юный дипломат постоял босиком на пыльной дороге, потом немножко попрыгал на одной ноге. В уме его проносились воспоминания о многих претерпеваемых им дома обидах и напраслинах: сознание собственного достоинства вызвало на его уста горделивую усмешку, от которой короткая губка его вздернулась вверх, на щеке обозначилась ямка, и он произнес с расстановкой:

– Хотел-бы я знать, что бы сталось с этим несчастным семейством, кабы не я!

Глава V

Надо полагать, что редактор и мистер Гэмлин довольно строго придерживались уговора не затрагивать личности поэтессы, судя по тому, что в течение трех последующих месяцев ни тот, ни другой почти никогда не говорили о ней. Однако за это время Белая Фиалка прислала еще два стихотворения, и каждый раз мистер Гэмлин настаивал на том, чтобы уплачивать ей такой же высокий гонорар, как в начале. Редактор тщетно доказывал ему, что такая щедрость может составить опасный прецедент. Мистер Гэмлин говорил, что готов сам пойти к издателю с объяснениями и уверен, что издатель охотно примет на себя ответственность за его щедроты.

– А я беру на себя весь риск, – прибавлял Джек солидно: – что же касается до тебя, то тебе от этого только прямая выгода, потому что ты за свои деньги кажется получаешь всякое удовольствие.

И это было вполне справедливо, если судить по тому, что журнал приобрел вдруг необыкновенную популярность. Третье стихотворение поэтессы, нимало не теряя оригинальности и колорита, оказалось неожиданным порывом общечеловеческой страсти: то была песнь любви, настолько сильная, что тронула сердце даже таких читателей, которым была недоступна тонкая грация её первых произведений.

Этот крик безнадежной страсти, раздавшийся из какого-то далекого и очаровательного уединения, пробрал и таких людей, которые до тех пор сроду не читали стихов, но тотчас сумели перевести это стихотворение на свой собственный несовершенный язык, проверить его собственным, еще более несовершенным опытом, и были несказанно тронуты тем обстоятельством, что и им понятна эта певучая прелесть: ее подхватила и повторяла на тысячу ладов та лихорадочная, стремительная, удалая жизнь, которая на ту пору охватила Калифорнию. Такой небывалый успех изумил и даже немного испугал редактора. Подобно многим утонченно развитым людям, он побаивался слишком большой популярности; как все люди, одаренные личным вкусом, он не доверял вкусу большинства. И вот, когда его сотрудница решительно вошла в моду, он невольно усомнился в её таланте и стал критически относиться к её произведениям. Ему показалось, что в её внезапном порыве чувствуется какая-то излишняя напряженность, надорванность: как будто муза, в беспорядочном излиянии своей страсти, потревожила классические складки своей одежды. Он даже заговорил об этом с Гэмлином, осторожно коснувшись запрещенного вопроса.