Читать «Санкт-Петербургские вечера» онлайн - страница 363

^,v Я в них, и Ты во Мне, да будут совершены во едино (Ин. 17, 21).

307

^{In segno délia communione e partici pazione a sag-rifizj essendo la mensa in se stessa sacra, e non es-sendo altro i conviti ehe sacrifizj (Antichità di Ercolano. Napoli, 1779, in fol., t. VII, tav. IX, p. 42).}

308

¹ Вся природа не может быть для нас ничем иным, кроме как огромной и великолепной картиной видимостей {Бонне. Палинг.

309

XIII, гл. II).

310

^{Св. Фома сказал: От ne mobile a principio immobili (s. Thomae Aquinatis Adversus gentes, I, XLIV, ne 2 et XLVII, ne 6). Мальбранш повторил: «Один лишь Бог есть разом и движущая сила, и неподвижное бытие» (Разыскание истины, in 4е, Приложение, с. 520). Впрочем, эта аксиома принадлежит древней философии.}

311

^{«Весь наш видимый мир сотворен лишь ради будущего века, когда уже ничто не прейдет; и все, что мы видим, есть только символ и чаяние вещей невидимых... Бог действует во времени лишь ради вечности» (Массильон. Проповедь о скорби, Ш-я часть).}

312

^{Divina cognitio non est inq uisitiva... non per ratio-cinationem causata.sed immaterialis cognitio rerum absque discursu (s. Thomae Aquinatis Adversus gentes, I, 92).}

В самом деле, наука была непосредственным знанием, и чем более сохраняется в человеке это ее свойство, тем ближе она к своему первообразу.

313

^{Знакомые с философией Бэкона понимают этот жаргон; растолковывать же его остальным — слишком долгое занятие.}

314

^{Itaque tenebimus quemadmodum coelestia soient, NOBILEM CONSTANTIAM (The Works of Fr. Bacon. London, 1803, in 8°, t. IX (Thema coeli), p. 252).}

315

^{Cartesii Principia philosophica, pars IV, n° 133. Amsterdam, Blaen,}

316

1685, in 4^e, p. 186.

317

^II Senecae Quaestiones naturales, lib. III, §§ 10, 12, 15. Elzevir, 1639,

318

vol., in 12^e, t. II, p. 578, seqq.

319

^1,1 Qu um par scientia sit, utiliorem tarnen medicum

320

esse (scias) amicum quam extraneum (Aurelii Cornelii

321

Celsi De remedio, praef., lib. I).

322

^{Изучение естественных наук, как и все на свете, имеет свою крайность, и мы до нее уже дошли. Подобные науки не являются и не должны являться основной целью разума, и величайшее безрассудство, которое можно совершить, — это подвергнуть себя опасности испытать недостаток в людях ради того только, чтобы стало побольше физиков. «Философ! — Превосходно сказал Сенека. — Прежде чем изучать мир, начни с исследования самого себя* (Сенека. Нравственные письма, LXV).}

Но слова Боссюэ поражают сильнее, ибо нисходят с большей высоты: «Многообразна суетность человеческая; самыми же дельными почитают себя те, кто тщеславится дарами разума... действительно, они достойны быть отличены от других людей, ибо представляют собой одно из великолепнейших украшений мира, — но как же они бывают порой несносны, ибо, едва почувствовав в себе малейший талант, принимаются терзать наш слух, воображая, будто они вправе во всем выносить окончательное суждение и заставлять других без конца слушать свои речи. О праведность жизни! О постоянство нрава! О умеренность в страстях! Вы — богатые и подлинные украшения разумного существа, так когда же, наконец, научимся мы вас ценить?* (Боссюэ. Проповедь о чести).