Читать «С начала до конца (сборник)» онлайн - страница 81

Насчёт мест, где Клавдия работала, будучи заключённой — она не рассказывала, только сказала: «страшно было». Однажды Клавдия обнаружила у себя между ног «яйцо» — как ей сначала показалось. Она даже испугалась, что тяжёлый труд превратил её «в мужука». Но, как потом выяснилось, это были не яйца, а выпавшая матка. Именно в лагере Клавдия приняла крещение: крестил её доктор, бывший священник, тот самый, который и сказал ей после операции, что детей у неё теперь уже не будет.

Через несколько лет Клавдия попала под амнистию, как раз когда ликвидировали «тройки». Её выпустили, но деваться бывшей зэчке было некуда. И снова помог доктор: он наказал ехать в Киев, в одну православную общину, и Клавдия дала ему обет. Тут началась война. Клавдия с горем пополам добралась до Актюбинска, где и работала в очередной столовой. Потом переехала в другой город.

— Так всю войну и хоронилась то здесь, то там… — говорила баба Клава, совсем без тяжести в голосе, словно рассказывала чью-то чужую, вовсе не страшную историю. — Киев-то под немцами был, никак нельзя было обет исполнить. Только после войны довелось приехать в монастырь тот, о котором батюшка мой говорил, Царство ему Небесное. Но беда моя со мной и оставалась: все те долгие двенадцать лет я обиду свою забыть никак не могла. Во сне, бывало, их видела, и Петра моего, и докторшу эту, Елену… И разговаривала с ними с обоими, и винила их. Даже не столько мужа своего, сколько кралю евонную. Какой же нужно быть злыдней, думала я, чтобы меня толкнуть на страх такой. И перед глазами она у меня всё стояла, худая такая, глазастая.

Игуменья приняла новую трудницу. В монастыре хранились мощи святой инокини Елены. Первым испытанием для Клавдии было то, что у насельников монастыря имя Елена не сходило с уст. Но самое большое потрясение случилось с ней позже, когда трудницу Клавдию отправили помогать убирать келью одной схимонахине. Схимонахиня Феодора в тридцатые годы спасла из одного столичного храма чудотворную икону, и икона эта хранилась у неё в келье.

— Как увидела я тот образ, так и обмерла. То со мной случилось, чего я и не чаяла никак. Богородица-то наша с моей разлучницей одно лицо оказалась. И смотрела я на неё двадцать лет, и молилась. И прощения просила.

Аня ещё раз обернулась к иконе. Лик был невозмутим, Богородица смотрела будто бы с укором. Аня спросила старуху:

— А сейчас?

— Только в ней моё счастье теперь, только в ней одной, другой радости нет, — сказала баба Клава и улыбнулась. Улыбка на самом деле была счастливой. Потом старуха поглядела на Аню.