| In Switzerland, at the observatory of Sautis in the canton of Appenzell, at the Righi, at the G?briss, in the passes of the St. Gothard, at the St. Bernard, at the Julier, at the Simplon, at Zurich, at Somblick in the Tyrolean Alps, there was a very strong disinclination to say anything about what nobody could prove--and that was nothing but reasonable. | В Швейцарии - в обсерватории Саутис, в кантоне Аппенцель, в Риги, в Гэбрис, на наблюдательных пунктах Сен-Готарда, Сен-Бернара, Юльера, Снмплона, Цюриха, Зомблика в Тирольских Альпах - везде сохраняли крайнюю сдержанность, столкнувшись с фактом, которого дотоле еще никто и никогда не наблюдал. И это было вполне разумно. |
| But in Italy, at the meteorological stations on Vesuvius, on Etna in the old Casa Inglesi, at Monte Cavo, the observers made no hesitation in admitting the materiality of the phenomenon, particularly as they had seen it by day in the form of a small cloud of vapor, and by night in that of a shooting star. | Зато в Италии - на метеорологических станциях Везувия, в наблюдательном пункте Этны, помещавшемся в старинной Каза-Инглезе, на Монте-Каво - астрономы, не задумываясь, подтверждали материальность пресловутого явления, ибо им довелось однажды наблюдать его: днем - в виде завитка тумана, ночью - в виде падающей звезды. |
| But of what it was they knew nothing. | Но об истинной природе загадочного тела они не имели ни малейшего представления. |
| Scientists began at last to tire of the mystery, while they continued to disagree about it, and even to frighten the lowly and the ignorant, who, thanks to one of the wisest laws of nature, have formed, form, and will form the immense majority of the world's inhabitants. | По правде говоря, тайна эта начинала мало-помалу надоедать людям науки, однако она продолжала возбуждать и даже пугать людей простых и неученых, которые в силу одного из самых мудрых законов природы составляли, составляют и будут составлять громадное большинство человечества. |
| Astronomers and meteorologists would soon have dropped the subject altogether had not, on the night of the 26th and 27th, the observatory of Kautokeino at Finmark, in Norway, and during the night of the 28th and 29th that of Isfjord at Spitzbergen--Norwegian one and Swedish the other--found themselves agreed in recording that in the center of an aurora borealis there had appeared a sort of huge bird, an aerial monster, whose structure they were unable to determine, but who, there was no doubt, was showering off from his body certain corpuscles which exploded like bombs. | Астрономы и метеорологи уже готовы были забросить эту проблему, как вдруг в ночь с 26 на 27 апреля, в обсерватории Кантокейно в норвежской провинции Финмаркен, и в ночь с 28 на 29, в обсерватории Ис-фьорд на Шпицбергене, норвежцы, с одной стороны, и шведы, с другой, заметили сходное явление: при свете северного сияния в небе показалось неведомое воздушное чудище, напоминавшее огромную птицу. Строение его определить было невозможно, однако и те и другие утверждали, что оно излучало в пространство какие-то частицы, которые взрывались, точно снаряды. |
| In Europe not a doubt was thrown on this observation of the stations in Finmark and Spitzbergen. | В Европе никто не усомнился в правильности этого наблюдения обсерваторий в Финмаркене и на Шпицбергене. |
| But what appeared the most phenomenal about it was that the Swedes and Norwegians could find themselves in agreement on any subject whatever. | Но самым поразительным во всем этом было то, что шведы и норвежцы могли, оказывается, хоть в чем-нибудь согласиться друг с другом! |
| There was a laugh at the asserted discovery in all the observatories of South America, in Brazil, Peru, and La Plata, and in those of Australia at Sydney, Adelaide, and Melbourne; and Australian laughter is very catching. | Зато их мнимое открытие было встречено общим смехом во всех обсерваториях Южной Америки -в Бразилии, в Перу и на Ла-Плате, так же как и в обсерваториях Австралии - в Сиднее, Аделаиде и Мельбурне. |
