Читать «Растоптанные жизни» онлайн - страница 35

Последние сутки в лагере казались мне бесконечными и стали для меня незабываемыми.

Мне было тяжело оставлять Наташу одну (Наташа приехала в Москву через месяц после меня и из Москвы уехала к себе во Владивосток).

Мне казалось, что конца этой ночи не будет. Я выходила на улицу и беспрерывно смотрела на часы. Мне казалось, что все часы в мире остановились.

Итак я оставляла лагерь, где я оставила лучшие десять лет в моей жизни, оставила здоровье, а главное веру в людей.

От тридцати до сорока лет я провела в тюрьмах, в холоде, в голоде, в безумных мучительных унижениях и страданиях.

Кто виноват? Кто ответит? Кто понесёт за это ответственность? наказание?

Все эти вопросы повисли в воздухе, и я, надломленная, усталая, опустошённая, села в поезд, набитый освобождёнными мужчинами из лагерного пункта № 7.

Сидя в углу вагона, не знаю почему, я не думала о предстоящей встрече с семьёй, не думала, как сложится моя дальнейшая жизнь.

Все мои мысли были о том, что надо сделать всё возможное и даже невозможное, чтоб уехать из этой страны, рассказать всему миру, что может пережить ни в чём неповинный человек, что невозможно об этом молчать, невозможно это забыть, тем более простить.

Уехать! только бы уехать из этой одичалой, бесчеловечной страны!

С этими мыслями я и вышла из вагона на Северном вокзале в Москве.

Эшелон, прибывший из Потьмы, был только с освобождёнными, «посторонних» не было.

Из всех вагонов высыпали люди, бледные, измождённые, худые, с грустными глазами, с жалкими попытками улыбаться.

На платформе встречающих было больше, чем приехавших. Разумеется не только одни москвичи приехали, но в любой город Советского Союза путь лежал через Москву, и родственники бывших заключённых прибыли сюда со всех концов страны.

На каждом приехавшем повисло по нескольку человек. Окружённые родными и близкими, люди стояли неподвижно, как будто застыли в своих мыслях о пережитом, и сердце разрывалось от жалости, глядя как никто не умел улыбаться и радоваться своему возвращению. Печать горя и обиды была на лицах людей, прибывших буквально с того света.

Разочарование

Я целиком была поглощена рассматриванием этих картин, в ушах звенели голоса: «Сыночек! Мамочка! Коля! Петя! Наташа!». Это восклицали люди на платформе.

Совсем для меня незаметно ко мне подошёл мой муж, моя сестра с мужем, мой брат с женой, но моей мамы, дорогого лица моей мамы я среди них не увидела.

Я сразу всё поняла.

Ноги мои подкосились.

Моя мама, которая была бессмертной для меня, умерла без меня.

Парализованная, она лежала и одним пальцем писала в воздухе: «Любаша».

Теперь её больше нет.

Никогда я не увижу её…

Совершенно неожиданно для меня я увидела моих детей. Элегантные, повзрослевшие, они меня очень серьёзно рассматривали.

Уже с первых поцелуев я поняла, что это не те нежные, любящие, воспитанные дети, которых я оставила.

Я не ошиблась.

Это были три взрослых человека, воспитанные без меня, совершенно чужие мне по духу, по понятиям.

Я не могла простить моему мужу, что воспитание детей было отдано советской власти, которая сделала их чужими для меня.