Читать «Растоптанные жизни» онлайн - страница 34

Я узнала, что вчера, когда освободили одного человека, который имел двадцать пять лет срока, он выбежал и крикнул: «Братцы, меня освободили!» — и тут же умер от инфаркта.

Этот случай сильно подействовал на всех, и люди очень угрюмые сидели на траве.

Меня окружили мужчины, стали расспрашивать и, когда я им всё рассказала, они просили меня не волноваться, видя, что я уже волнуюсь.

Надзирательница ушла, и минут через двадцать меня вызвали.

Тот же стул посредине комнаты.

Я села и услышала:

«Комиссия из Верховного Совета СССР рассмотрела ваше дело и реабилитирует вас за отсутствием состава преступления. Вы свободны, Любовь Леонтьевна, езжайте в Москву, живите, как хотите, желаем вам счастья!».

Я почувствовала страшную тяжесть в ногах и могла произнести только одно слово — «Спасибо».

Встать со стула я не могла. В глазах были круги и в голове вертелись слова: «… за отсутствием состава преступления».

Вероятно, на моём лице было выражено моё состояние.

Ко мне подошёл один из членов комиссии и спросил, не помочь ли мне встать.

Я бессмысленно повторяла: «Спасибо, спасибо, спасибо…»

Меня охватил страшный нервный озноб, я тряслась как в лихорадке.

Помню, как депутат меня вывел из комнаты под руку, а остальные мне в спину кричали: «Др свидания, будьте счастливы!».

Когда я очутилась на улице, ко мне бросилось очень много мужчин-заключённых. Кто-то мне в рот вложил уже зажжённую сигарету, я слышала много голосов, что-то мне говорили, но в ушах стоял страшный звон. Я спросила: «Когда тот бедняга умер от инфаркта, у него тоже была тяжесть в ногах, как у меня?». И кто-то мне ответил, что бедняга не успел им об этом сказать.

Меня усадили на траву, принесли воды, кто-то смачивал мои волосы, — всё это я отлично помню, но это было, как в дымке, как под завесой тумана.

Как и многое, пережитое мной до сих пор, я и это одолела. Взяла себя в руки, попрощалась с мужчинами, и мы с надзирательницей отправились обратно.

Мне запомнилось, что по дороге в мужской лагерь я видела маленькую почту, и мне пришла в голову мысль дать телеграмму домой.

Я во весь дух пустилась бежать к почте.

Надзирательница что-то кричала мне вслед и бежала за мной, не понимая, что я задумала.

Я бежала, как сумасшедшая, прямо на почту.

Я схватила бланк, попыталась что-то написать, ничего не получилось, руки тряслись, слёзы душили, я испортила три бланка, и наконец девушка, работающая на почте, мне предложила написать, что я хочу.

Я ей продиктовала только адрес и сказала, что я реабилитирована.

Текст телеграммы она сама составила.

И только тут я вспомнила, что у меня ведь нет денег на телеграмму, но милая девушка сказала, что заплатит за меня, что телеграмма сегодня же будет доставлена.

Я поцеловала эту добрую девушку и выбежала с почты.

У самых дверей стоял автомобиль, в нём сидел Юрлов и надзирательница стояла возле него.

Юрлов по телефону узнал, что меня реабилитировали и немедленно выехал мне навстречу.

Были же среди лагерного начальства и такие, как Юрлов!..

Выйдя из машины Юрлова, я попала в объятия плачущей Наташи.