Читать «Растоптанные жизни» онлайн - страница 37

Не задумываясь, я согласилась на этот обмен.

Очень быстро оформила документы и уехала в Сочи, к морю.

Это было в феврале 1960 года, но в Сочи всё цвело по-весеннему.

Море, тишина.

Нет сумасшедшей московской сутолоки.

Я вставала в пять часов утра и бежала к морю.

Садилась на берегу, закрывала глаза и слушала шум морской.

У моря я сидела до позднего вечера, я обедала у моря, пила чай на берегу моря. Я сблизилась с морем, как с человеком.

Людей я не замечала, избегала всяческих знакомств. Я была рада своему одиночеству.

И всё же я познакомилась с человеком, который показался мне совсем не похожим на всех, он был совсем другой: он искал со мной встречи и каждый день присылал мне чудесные цветы, но всё это было совсем не навязчиво, не назойливо, какая-то деликатность сквозила во всём его поведении. Он не пил водки, спокойная и мягкая манера разговаривать и всё его поведение и даже вся его фигура были какими-то не современными.

Мы стали встречаться довольно часто.

Он мне рассказал о своей очень тяжёлой жизни, хотя в лагере он не сидел. Но обо мне он ещё ничего не знал.

Он предложил мне стать его женой.

Я не могла дать ему согласия до тех пор, пока не выясню самого главного: как он смотрит на то, чтоб уехать за границу.

Такой вопрос было опасно задать даже родному брату.

Но я решилась потому, что это должно было решить наши отношения.

Мы шли по вечерней тихой уличке и мирно беседовали.

Несколько раз меня так и подмывало спросить его: «А вы уехали бы за границу?»

Но всё как-то не решалась.

И всё-таки этот вопрос у меня вырвался… Я почувствовала себя так, как будто прыгнула в холодную воду!

От удивления и счастья (как он потом мне признался) он не мог произнести ни единого слова.

Но потом взволнованным шёпотом он мне ответил, что это цель всей его жизни.

Скоро мы поженились.

Нашим любимым делом было строить планы на выезд за границу.

Но оказалось, что между нашими планами выезда из Советского Союза за границу и практическим осуществлением их — пролегала огромная пропасть…

Пять лет было потрачено на ежедневные хождения по всяким учреждениям, от которых зависел наш выезд. А сколько было пролито слёз, сколько было пререканий и ссор с разного рода церберами советского режима, начиная с мелких сошек — солдат, охранявших двери этих учреждений, и кончая крупными шишками — генералами, которым мы подавали наши документы, заявления и пр.

Угрозы арестовать нас — нас не путали; разные унизительные и колкие замечания, издевательские методы со стороны грубых, наглых советских чинуш — нас ещё больше вдохновляли на упорное ходатайство о выезде.

Все наши вполне здравые доводы на право выезда за границу истолковывались как преступные действия, как «измена Родине», и очень часто нам приходилось выслушивать самую нецензурную брань и запугивания.

Однако нашим девизом было «смерть или свобода», и мы шли напролом — мы совершенно освободились от многолетнего чувства страха, которое нагнали на беззащитный народ самозваные советские властители. Мы шли к своей цели не для того, чтоб остановиться: от просьб мы перешли к требованиям, от робких слов мы перешли на резкости, рискуя каждый день быть арестованными.