Читать «Размышления VII-XI (Чёрные тетради 1938-1939)» онлайн - страница 245

113

114

Поскольку Ницше соотносит «да» «жизни» со <своей> базовой позицией и поскольку «жизнь» здесь означает сущее в целом, причем таким образом, что она как область, мера и осуществление всего сущего становится последним и первым, и тем

самым всякий вопрос о бытии исключается как не имеющий ни основы, ни смысла и этим оправдывается оставленность сущего бытием в забвении бытия человеком как завершенным Subjektum, постольку от Ницще ведет начало подлинный «нигилизм». В сущности этого «нигилизма» заложено, что он не прикрывается видимостью противоположности себе самому как настоящей маской. Но подлинный нигилизм пребывает вне «да» и «нет» любого рода «озабоченного культурой» мировоззренчески-поли-тического и религиозного «мышления»: им нельзя пренебрегать как малоценным, как «опасностью», как упадком и тому подобным, —а он есть первое свидетельство широчайшего и отдаленнейшего явления Бытия —того, что его еще скрытое господство основано на отсутствии потребности во власти и без-властии.

116

86

Отсутствие характера относится к сущности всех историографических наук; наиболее выражено оно в «литературоведении», которое очень быстро перепрыгивает от одной моды к следующей. Вчера еще все были «духовно-историческими»; потом стали «экзистенциальными», сегодня все «народники» и «расовоориентированные» (rassegebunden), завтра станут «героическими», а послезавтра, возможно, вновь «христианскими». Всякий раз возникает множество забот и хлопот и всякий раз можно опровергать предшествующую «литературу» и состояние профессионального исследования и демонстрировать «новые» результаты. Почему это происходит? Потому что историография все больше обнаруживается как то, что было заложено в ней сначала, —как техника «истории»; с помощью этой техники история становится предметной, тем что прошло, что должно быть установлено и что может так или этак устанавливаться любой современностью и любым ее «течением».

Историография—это разрушение истории —подрыв решения о Бытии занятиями прошлым сущим. Из-за этого неизбежного бегства от необходимости решения историография лишается всякой возможности сущностной специфики (Wesenspragung),— она лишена «характера» —является иллюстрационным предприятием, которое мнит себя «самой жиз-117 нью» и предлагает бесконечные возможности для занятий «духовным». Растущее влияние издательского дела, приток в эти предприятия неудавшихся «ученых», потребность быстрой и расторопной «ориентации» в духовных «интересах» ведет к планированию новых справочников и обзоров; «историография» достигла сейчас явной стадии «заорганизованное™»—вопрос уже не в том, чего добился «исследователь», пока здесь еще есть чего добиваться, но считаются ли с ним, участвует ли он в деятельности предприятия и «востребован» ли. «Исследовательские личности», особенно «молодые», уже не замечают, на каких помочах их водят. Или же они должны были бы все же замечать, но настолько далеко зашли в наплевательстве, что им безразлично, что они используют как удобную возможность и средство, чтоб создать себе «авторитет». Не следует оценивать все это с «моральной» точки зрения, сущностным здесь опять-таки является только процесс,—поскольку в нем сейчас неизбежно проявляется метафизическая сущность историографии как «техники»; причем это так вовсе не только в от-118 ношении историографии в «форме» «науки», —но в отношении любого вида представляющей и устанавливающей актуализации (vor- und her-stellende Ver-gegenwartigung) прошлого в современной ситуации человека как Subjektum всего сущего,—каковой субъект в результате этого разоблачает человека (animal rationale) как историографическое животное, не распознавая это разоблачение как таковое.