Читать «Равеннский экзархат. Византийцы в Италии.» онлайн - страница 98

Сравнительно спокойные отношения Равенны с Римом продол­жались более сорока лет. Они были естественны в то время, когда Рим поддерживал церковную политику Константинополя. Лишь с началом конфликтов по поводу монофелитства (40-е гг. VII в.) пе­ред Равенной встала возможность выбора между папством и империей. Впрочем, равеннские архиепископы довольно долго не использовали эту возможность, предпочитая постепенно накапливать силы для решительных действий. При Северине (638-640), Иоанне IV (640-642), Феодоре I (642-649) они сохранили лояльность по отношению к папам-антимонофелитам. Наряду с этим они из­бегали прямых высказываний против официальной религиозной доктрины. Более того, в 40-е гг. VII в. Равенна стала в Италии своеобразным анклавом монофелитства. Как известно, Константинопольский патриарх-монофелит Пирр (638-641, 655), низложенный во время краткого правления Константина III (641), уехал в Африку, а затем в Рим и здесь присоединился к ортодоксии. Переехав в 647 г. в Равенну, он снова перешел в монофелитство. Ясно, что обстановка в экзархате больше всего благоприятствовала именно этому исповеданию.

В то же время папа Феодор, вскоре проклявший бывшего Константинопольского патриарха Пирра и нового Павла (641-654), не упомянул архиепископа Равенны, так как последний не дал для этого формальных оснований. Равеннская архиепископия, во главе которой стоял тогда крупный политик епископ Мавр (642-671), сумела сохранить нейтралитет даже в годы правления активнейшего антивизантийца Мартина I. Когда в 649 г. Мавр получил приглашение прибыть на Латеранский собор для того, чтобы принять участие в осуждении монофелитства, он не поехал в Рим лично, хотя и не препятствовал приезду туда своих суффраганов. На одном из заседаний было про­читано его письмо, в котором он ссылался на опасности пути через лангобардские территории и в обтекаемых выражениях обещал при­соединиться к будущим решениям собора. Измена экзарха Олимпия, состоявшего в союзе с папой Мартином, превратила Мавра, по верному замечанию А. Симонини, в единственную опору империи в Италии. Власть Олимпия, видимо, практически не распространялась на Равенну.