Читать «Портулан (сборник)» онлайн - страница 89
Илья Владимирович Бояшов
– Милые, милые! – продолжала сатурналии Угарова. – Простите меня, распоследнюю суку!
Челядь прощала, и тогда пела львица:
А то, набравшись, затягивала удалое:
И предлагала затем массажистке и мышам пустить по кругу жавшегося все то время в ее спальне очередного Алешку Орлова. Кричала любовнику:
– А ну выходи сюда!
Послушный атлет появлялся: под хихиканье мышек Угарова щупала мальчика, словно коня на ярмарке, и подмигивала стилисту. Пидорок смущался, в кулачке стиснув золото, но глазки все-таки парню строил, а Машка не унималась: шли в ход мадера с пирожными, прыгали и лаяли лилипуты, массажистка первой принималась блевать. Распахивая халат, Угарова всю себя показывала филологу.
Профессор в ужасе забивался в угол, однако дива отлавливала несчастного и, хохоча, затем успокаивала: «Да шучу, шучу, дурачок!» И обнимая его, и целуя в совершенно запотевшую лысину, приговаривала, словно Исидора Дункан:
– Золотая моя голова!
А ведь были еще музыканты. С ними
Раскатилась по всей стране молва о скандале в самарской гостинице: разозленная брифингом, за шкирку рванула царица к себе дурака-репортера, храбро вякнувшего в самом конце про ее делишки с оконфузившейся «Нефть-Сибирью» (генеральный – двадцать лет Колымы за дружбу с офшорным Кипром; зам – пожизненно), и подобно медведице мотала затем храбреца по всему конференц-залу, разбивая его физиономией и столы, и вазы, – никто не осмелился подступиться, – вырвавшись, кинулся несчастный вниз по пожарной лестнице, однако не тут-то было: валькирия, подхватив по дороге репортерский треножник, звонко лупила гаруна алюминием по хребтине.
Возле гостиницы бедняга в беспамятстве рухнул. Тут бы гладиатору и конец, однако, вызвав восторг набежавшей толпы (вспышки, беспрерывное фотоаппаратное щелканье!), из своего концертного пиджака Угарова выхватила доллар и, плюнув в ни в чем не повинного Линкольна, припечатала опозоренный бакс ко лбу самоубийцы.
Был суд, были крик и скандалы. Под проклятия и стоны демократической прессы откатала она затем потрясающий тур. Провинция захлебнулась: эмо-девочки восторженно мочились в штанишки, у выходов из стадионов и залов складывали штабелями потерявших сознание фанов («скорые» их, как пирожки, расхватывали затем по больницам), милицейское оцепление приплясывало невольно в такт «Гороховому шуту».
Неожиданно и триумфально возвратилась Машка в столицу. Курский вокзал завалили цветами до крыши, битком забитый визжащими почитателями и почитательницами перрон представлял собой настоящее безумие. Предупрежденный шпионами мэр дальновидно рванул навстречу, расчистив от черни площадь, и успел-таки принять
В прямом эфире показала она завистницам красноречивый кулак:
