Читать «Полет сквозь годы» онлайн - страница 36

Вишнев попал в отряд несколько необычным образом: он уже заканчивал летное обучение в Московской авиационной школе, когда там курсанты возмутились тем, что начальник школы капитан Голубов приказал за неотдание чести выпороть ученика-летчика Торосянца. Все, кто осмелился заявить протест, в том числе и Вишнев, были лишены права окончить школу и получить офицерский чин; их в спешном порядке отправили наблюдателями в разные авиационные отряды. Царь Николай II, когда ему доложили о порке Торосянца, начертал резолюцию: «Будь я на месте Голубова, я поступил бы так же»...

Очень близкие отношения установились у меня с четырьмя техниками: Саенко, Крупкой, Сепкевичем и Рябченко. После Февральской революции мне удалось оттренировать и выпустить в полет всех четырех на самолете «морис-фарман», а затем на «вуазене». Двое из них — Казимир Сенкевич и Прокофий Яковлевич Рябченко — служили в красном Воздушном Флоте, и часть своей летной жизни в годы гражданской войны я провел с ними; судьба Саенко и Крупки мне неизвестна.

Ко времени моего прибытия в 34-й авиаотряд там имелось всего пять самолетов: один «румплер» (личная трофейная машина Яцука), два «вуазена», «Морис-Фарман-II» и «Морис-Фарман-40», на котором мы прилетели из Витебска. Я подготовил к полетам на этой машине поручика Мигая и спросил у него, скоро ли смогу приступить к боевой работе. Мигай ответил, что по установившейся традиции сначала нужно выучить наизусть стихи, подробно описывающие весь участок нашего фронта, и сдать зачет Яцуку — автору этого, в основном непечатного, произведения. Я выполнил странное условие. Яцук внимательно и серьезно выслушал мое чтение. В его сочинении были, например, такие строки: «А южнее «пистолета» (так назывался лес, имеющий форму браунинга и густо насыщенный неприятельской артиллерией) есть особая примета: деревень там очень много и железная дорога. Гуты там, Рогалевщина, есть Затишье, Мельковщина, два фольварка» и т. д.

Вскоре Н. Ласкин выпустил меня самостоятельно на «вуазене», и на следующий день мы с летнабом поручиком Н. Гончаровым полетели на фронт.

Полет был ознакомительный: требовалось достигнуть линии фронта и пройти вдоль нее на некотором отдалении от окопов. День был погожий. На высоте 2000 метров мы подошли к фронту и стали выполнять задание. На фоне голубого неба я вскоре заметил очень красивые — белые, черные и розовые клубки дымков; оказалось, что нас начали обстреливать. Сердце мое наполнилось гордостью: ну вот, теперь я уже обстрелянный боевой летчик. Наверно, наши войска на земле восхищаются смелостью и отвагой летчика, ведущего свой самолет среди разрывов неприятельских снарядов...

По возвращении Яцук спросил, не было ли страшно... Вопрос каверзный. Еще будучи в летной школе, мы, курсанты, интересовались: страшен ли обстрел в воздухе? страшен ли воздушный бой? Рассказы фронтовых летчиков, приезжавших в школу для переучивания, были довольно противоречивы. Теперь, после первого боевого полета, я решил, что обстрел совершенно нестрашен. И я с гордостью изложил Яцуку свой бравый взгляд на дело.