Читать «Письма из Москвы в Нижний Новгород» онлайн - страница 58

Напротив того, она послужила им лучше, может быть, нежели они сами ожидали. Клятвопреступник с 1000 разбойниками проходит безо всякой остановки от песков Канны⁶ до Парижа, посреди миллионов народа, который, сложа руки, смотрит спокойно на шествие его и ожидает равнодушно, кому велят поклоняться и кого проклинать.

Неужели и тут действовал заговор Нея и подобных ему, или заговор целой армии, которой и не было на пути в довольном числе, чтобы подать изменнику сильную руку помощи, в случае, если бы народу вздумалось противиться намерениям его? —

Нет! тут действовали, с одной стороны, общая воля развратнейших из смертных (Pessimi quique), с другой — скотская апатия людей, родившихся и взросших в безначалии, которым, подобно римлянам 3-го века, все равно, кому ни служить рабами: Иллирийскому ли мужику или потомку Флавианского дома.⁷

Просмотри, пожалуй, друг мой, письмо, которое я писал к тебе в прошлом годе и где обещался не говорить более о Бонапарте. Я, так же как и он, не сдержал слова моего. Виноват: но, по крайней мере, в утешение мое согласись, что я тогда не разделял общего мнения на счет французов. «Как космополит (сказал я) не смею еще предаваться надеждам на постоянство счастия...» zi знал французов, и происшествия слишком оправдали предчувствия мои.

Хоть я подвергаюсь прослыть Нострадамусом, а не утерплю, друг мой, чтобы не сказать тебе, что я предвижу не много доброго французам. По мнению моему, Бонапарту не сносить головы своей: от внешних или домашних ударов (я скорее ожидаю от последних) он па-дет, и скоро. Якобинцы восстановили его, они же ему и шею сломят, тем легче теперь, что талисман его уже за 3 года пред сим сокрушился в России.

Тогда пойдет перелад вещей, обыкновенный и естественный такому народу, каковы французы: от законного правления к тирану; от тирана к республике, в смысле французском, т.е. к общей вещи для одних только разбойников, и от такой республики опять к тирану. Между тем

и Бонапарту нет другой роли, кроме той, которую он снова угождать вооруженным шайкам своим и, буде

прежде играл: удастся, занять их грабежом вне Франции; снова отличать, из миллионов гнусных рабов своих, некоторых отпущенников и вручать им власть грабить народ, дабы набивать свои и их карманы; снова учреждать в Елисейских полях и на Карусельной площади позорища и празднества, до коих так жадна чернь — la canaille de Paris. Это всего меньше будет стоить ему, а не менее прочего полезно. Монтань⁸ сказал: «On repait les yeux du peuple de ce de quoi il avait a paitre son ventre, a — сколь нужно кормить ны, от времен оподлевших римлян до подлейших французов наших дней. Вдобавок ко всему Бонапарте пожалует еще доброму и велико-му народу своему новую конституцию... Французам конституцию! Можно ли это выговорить без смеха! Для вас, господа, Алъфиери давно уже начертал⁹ ее, хорошо и ясно; вот она:

глаза народа, это знали все тира

Bastone е Borsa,

Borsa е Bastone; е a tuo piacer poi gira, E volra, e scrivi, e chiaochiera, e connerti, E sconnetti: В as ton, Borsa, Bastone, — Quest’e il cadice eterha... dei Francesi.