Читать «Парадигма» онлайн - страница 297

— Дай мне поговорить с сыном, сука! Свои тупые мыслишки оставь для червей! Идиоткам слова не давали! Ты ничего в своей никчемной жизни не добилась в отличие от меня! Перед тобой не склоняются люди, не умирают ради тебя! Ты, сука, всего лишь дочь моего домового управителя! Ничто! Пыль под ногами!

Релин зажал уши ладонями и зажмурился настолько сильно, насколько позволили тающие силы. Забила крепкая дрожь, отдающаяся в коленях, локтях и в шее. Словно кто-то начал его трясти со всей силы. Желудок болезненно скрутило. Голоса не исчезли, стали настойчивее, злее, громче, заглушая даже его мысли. Из глаз, наконец, брызнули липкие, жгучие слезы.

— Он моя собственность! Моя! Никто не заберет его у меня — не посмеет…

— Не слушай, милый…

— Я здесь главный! Я решаю!..

— Всё хорошо. Ты должен отдохнуть, любимый…

Релин закричал, вкладывая всю ярость, злость, отчаяние. Однако это только в голове, в мыслях. На деле же из груди вырвался мучительный стон — тающий, слабый, хриплый. После чего его скрутил долгий, болезненный кашель. Помимо голосов перед внутренним взором смерчем закружились образы.

…Отец схватил незажженный факел с металлического треножника и навис над ним, точно гора над мышью. Он ухмыляется, обнажая желтые ряды зубов, в уголках рта чернеют нити морщин. Его глаза в тенях коридора исчезают, кажутся пугающими провалами. Ему, Релину, страшно — очень, очень страшно! — под кожей поселился неприятный зуд. Однако убежать, спрятаться за мамой или затаиться в шкафу не успел — тяжелый факел обрушился на его плечо. Хрустнула сломанная ключица…

…Сая набрала в рот столько воды, что её щеки надулись, как у бурундука. Не долго думая, она смешно выпучила глаза — изящные брови взлетели вверх, выгнулись двумя полумесяцами — и надавила ладонями на щеки. С хлюпаньем вода струей вылилась на стол. Он, понимая, насколько глупо, по-детски это выглядит, все же не сдержал улыбки. Попробовал сосредоточиться на книге, которую читал, но внимание полностью переключилось на жену…

…Пес жалобно скулит на мраморных плитах, пытается подняться, однако из-за перебитых в суставах лап у него ничего не получается. Маленькая вытянутая мордочка опущена в пол, черные шарики глаз даже не смеют посмотреть на людей. Смоченная дегтем шерсть топорщится, торчит во все стороны. Он, Релин, рыдает, кричит, умоляет отца оставить пса в покое! Это его вина! Он всего лишь хотел найти себе друга! Но старший Лев не преклонен: взял из рук раба пылающий факел и бросил в собаку. Пламя взвилось до самого потолка…

…Его лихорадит. Видимо, вчерашняя баранина оказалась все-таки не свежей. И теперь нет места в его теле, откуда бы он не выделял из себя жидкость. Желудок горит, обжигает горло желчью. Но рядом с кроватью с утра до ночи сидит Сая — её ничуть не пугает его болезненный, тошнотворный вид. Кормит с ложечки бульоном, носит напиток из корня цикория. Релин поймал себя на мысли, какая же она все-таки божественно прекрасная…