Читать «Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия» онлайн - страница 71

Преподобный Пафнутий, будучи постником, никогда не вкушал вина. Когда он попал к разбойникам, их старейшина сказал: «Пей вино, а иначе я тебя убью.» Чтобы не ввести разбойника в грех убийства, старец взял чашу и выпил вино. Тогда старейшина разбойников сказал: «Отче, прости, что я оскорбил тебя.» Пафнутий отвечал: «Верю, сын мой, что за эту чашу Господь окажет тебе милость в сей век и в будущий.» Разбойник этими словами умилился, пошел за Пафнутием и спас свою душу, живя в покаянии.

Однажды святитель Тихон Задонский вступил в спор с юношей, хвалившимся своими атеистическими убеждениями. Ответы святителя были так метки, что юноша в пылу спора, ударил его. Тогда Святитель пал в ноги обидчику и просил прощения за то, что ввел его в гнев. Такое смирение поразило юношу и он сделался ревностным христианином.

Мы можем почувствовать своеобразное «умиление», не дешевую сентиментальность, но подлинное — сердечное движение, духовный аффект, приводящий к открытию новой, доброй и мудрой, прощающей и облагораживающей реальности. Мы видим как действует целительная сила любви, побеждающая косность закоренелой тьмы. Мы убеждаемся в онтологической немощи зла. Зло, мягко и тонко доведенное до абсурда (а именно в этом смысл столь смутительной для многих заповеди о другой щеке), исчезает, растворяется, исчезает шипящими пузырьками, в кристальной воде прощения.

Богословски это утверждает св. Григорий Нисский: «Так как порок не простирается в беспредельность, то по сему за пределами зла следует преемство добра» /Цит по 2, стр166/, а о том, что это «действует на практике» с полным основанием свидетельствует Хризостом: «Поистине ничто так не удерживает обижающих, как кроткое терпение обижаемых. Оно не только удерживает их от дальнейших порывов, но еще заставляет раскаяться и в прежних и из неприятелей и врагов делаются не только их друзьями, но самыми близкими людьми и рабами» /Св. Иоанн Златоуст «Толкование на св. Матфея Евангелиста», т.1, М., 1993, стр.205/.

Рассмотрим другой аспект покаяния — как постоянного расположения души. В нем нет ничего от унылости, угнетенности, наоборот, здесь источник обновления, одухотворения, приобретения внутренней радостной легкости, пардоксально, как и все в настоящем Христианстве, сочетающейся со «светлой печалью». В святоотеческой литературе мы можем встретить непонятное отяжеленному нашему уму выражение — «радостнотворный плач». Младенец плачет, появляясь на свет. Также, когда мы обновляемся для вечной жизни, внутренние очищающие слезы только прояснят наш взор и новое восприятие происходящего. И вслед за аввой Исайей, мы поймем, что «покаяние в том состоит, чтобы отвращаться от греха.

Но грех не один, а весь ветхий человек называется грехом»/«Добротолюбие», том 1/. Так таинство покаяния, часто называемое Святыми Отцами «вторым Крещением», является постоянным рождением в новую жизнь с перерезанием многочисленных пуповин, связывающих нас с устаревшей реальность «бывшего себя в мире».

Пожалуй никто не смог найти таких действенных слов, выявляющих самую суть покаяния и его значение в нашей земной и последующей жизни, как св. Исаак Сирин.