Читать «Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия» онлайн - страница 243

А затем в Символе, как в точном исповедании следует хронификация: случилось это при Понтии Пилате и произошло согласно древним пророчествам — «по Писанием».

Пилат — по человечески бесцветная фигура, не соучаствуй он косвенно в осуждении Невинного, кто б его упомнил, кто б о нем писал романы? Случился этот несильный духом человек на посту наместника Кесаря в Иудее и вот он в Символе Веры. Случайно? Ну, мы уже приняли в веру, что случайностей нет. Он не самодур-злодей-суевер как царь Ирод. Не фанатик —популист — первосвященник Каиафа. И по своему, неплохой по мирским меркам человек — порядочен, пунктуален, верен долгу и определенно неглуп. Только здесь он для того, чтобы показать, что Событие это выходит за измерения обыденности. Он — как обозначение цивилизации, развития человечества без учета взаимодействия с Божественным началом, Он, честный чиновник, опровергается как деталь устоя мироздания. Наверняка, Конфуций бы не нашел ничего дурного в его действиях. Но иногда наступают времена, когда надо действовать по человеческой совести, а не согласно предписаниям закона. У «пятого прокуратора Иудеи» не вышло. Булгаков на страницах романа «Мастер и Маргарита» упрекает его в трусости. Да нет, трусом он не был. Он был закосневшим дальтоником, по своему честным, но двумерным воином, мир для него был плоск и колебания решались в пользу привычного распорядка вещей. А может это и есть «метафизическая трусость».

А вот благодаря этим словам этого члена этого Символа Вера мы знаем уверенно, когда все это произошло. Когда закончились «семьдесят седьмин» — 2300 вечеров и утр — 490 лет, пророчество из книги пророка Даниила, датируемое Вавилонским пленением 5 века до нашей эры. Это по иудейскому летосчислению, гадательно, приблизительно, прообразовательно. А по достаточно точным римским хронологиям, Понтий Пилат правил Иудеей 10 лет (27—36н.э.). Происходит, своего рода, перекрестие двух летосчислений — символического и реального и в этой точке они поразительно совпадают.

Этим членом Символа Веры мы исповедаем, что Спаситель «страдал, погребен и воскрес». Заметим, что здесь нет слова «умершего». Есть несколько вещей, которые всемогущий Бог не может. Он не может умереть, то есть перестать существовать как Бог, ибо если помыслить это, то Он перестает соответствовать первому члену Символа Веры — Вседержителю, то есть если Бога нет, то нет ничего, что Он держит. Иисус Христос несомненно умирает Своим человеческим существом, но Предание говорит, что смерть для него даже глубже чем смерть, потому что именно в эти три дня, когда Его нет для нас, Он спускается в ад и вызволяет души тех, кто достаточно настрадался там. Это не ад мучений — древнееврейский Шеол, это ад невостребованности, забвения, вечного мусорного горения. Он выводит за собой Адама, Моисея, Давида, Соломона, Исайю… И теперь они во святых в Православной Церкви.

6. И воскресшего в третий день по Писанием И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.

Есть семантическая разница — воскресение и воскрешение. Христос воскрешает нескольких встречающихся ему людей. Но Сам — воскресает. Бог — может помочь, но Сам не нуждается в помощи, или бы Он ни был Богом. Снова парадокс — Он, омертвев человечьи, реально, так, что о Нем плакали, оставался живым, снизшел во ад, вызволить там бывших людей, чающих Его, а затем, явившись ученикам, опять таки не блистательной очевидности славы, так что Евангелие даже признает — некоторые усомнились — ….