Читать «О Пушкине» онлайн - страница 5

Ни дура Английской породы,

Ни своенравная Мамзель,

В России, по уставу Моды,

Необходимые досель,

Не стали портить Ольги милой.

Фадеевна рукою хилой

Ее качала колыбель,

Она же ей стлала постель,

Она ж за Ольгою ходила,

Бову рассказывала ей,

Чесала золото кудрей,

Читать "Помилуй мя" учила,

Поутру наливала чай

И баловала невзначай.

Преемственная связь 6 с 5 в том и заключается, что в 6 взяты из 5 мотивы, неиспользованные в "Наперснице": молитва и рассказ о Бове. В то же время слова "качала колыбель" текстуально связывают черновик "Онегина", с одной стороны -- с 2 и 3, а с другой -- с 4.

Подводя итог сказанному и всматриваясь в треугольники чертежа, получаем:

1) Треугольник 5, 4, 6 рисует происхождение мифического образа Музы (в 4) и бытового образа няни (в 6) из общего источника: детских воспоминаний.

2) Треугольник 2, 3, 4 устанавливает связь няни-Музы с другими мифологическими образами.

3) Треугольник 2, 3, 6 дает наглядное изображение той же связи с мифологией -- для вполне реального образа няни Лариных {Необходимо заметить, что няня Лариных, сперва названная Фадеевной, а потом переименованная в Филипьевну, есть то же лицо, что и Арина Родионовна, историческая няня Пушкина. Пушкин, так сказать, уступил ее Лариным и ввел ее в свой роман, как и других живых лиц: как Каверин дружит с Онегиным (гл. I, строфа 16), а кн. П. А. Вяземский подсаживается к Татьяне на московском балу (гл. VII, строфа 49), так Арина Родионовна под именем Филипьевны нянчит Татьяну с Ольгой. В 1824 г. Пушкин писал Д. М. Княжевичу: "вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны, вы, кажется, раз ее видели; она единственная моя подруга, и с нею только мне не скучно". До какой степени Филипьевна отождествлялась с ларинской няней в сознании Пушкина, мы еще увидим далее.

4) Треугольники 2, 4, 6 и 3, 4, 6 очерчивают тему: явление богов-покровителей у колыбели младенца, причем ларинская няня вновь оказывается вовлеченной в хоровод существ мифологических.

Таким образом, сопоставление треугольников подсказывает вывод: постепенно образ няни для Пушкина стал полумифическим.

Тема няни продолжена в 7, 8, 9 и 10. Та "старушка", к которой в "Зимнем вечере" (7) Пушкин обращается: "добрая подружка бедной юности моей"; та, о которой в 35 строфе IV главы "Евгения Онегина" (8) говорит он опять как о "подруге юности"; та, к которой, два года спустя, он пишет:

Подруга дней моих суровых,

Голубка дряхлая моя! --

("К няне", кружок 9);

та, наконец, о которой в 1835 году ("Вновь я посетил...", кружок 10) он говорит: "Уже старушки нет", -- это все не только няня, не просто няня; это все та же Муза, "богиня тихих песнопений", представшая ему в "Наперснице". Поэтому не случайно (просмотрим опять цепь 6, 7, 8, 9, 10) ларинская няня рассказывает "Бову" в 6; не случайно в "Зимнем вечере" (7) поэт просит ее: