Читать «О Пушкине» онлайн - страница 3

Посмотрим теперь на 3-й текст: начало стихотворения "Адели":

Играй, Адель,

Не знай печали.

Хариты, Лель

Тебя венчали

И колыбель

Твою качали.

Несмотря на то, что стихи обращены не к поэту, здесь прежде всего замечается интонационное и смысловое тождество с обоими предыдущими текстами: опять приглашение к беззаботности, выраженное в повелительном наклонении, а в мотивировке -- снова пропуск союза и покровительство богов. Далее видим, что призыв к веселью сделан тем же глаголом и в той же форме, как в 1: "играй". Слова "забывай печали" (1), будучи обращены к юному существу, еще не имеющему печального опыта, в 3 соответственно изменены: "не знай печали". Слова: "Тебя.... Эрот и Грации венчали" в смысловом отношении повторены точно: "Хариты, Лель тебя венчали". Лексическая разница подсказана лишь изменением мифологической номенклатуры: латинские Грации заменены эллинскими Харитами, а эллинский Эрот -- славянским Лелем. Таким образом, первые четыре стиха "Адели" почти без остатка растворяются в послании к Батюшкову. Точно так же стихи 5--6 растворяются в обращении к А.А.Шишкову:

И колыбель

Твою качали --

целиком взято из нашего 2-го текста. Начало "Адели" оказывается почти сводкой 1-го и 2-го текстов.

Если теперь обратимся к рифмовке, то увидим, что и в этом отношении "Адели" представляет собою сводку 1 с 2. "Печали--венчали" взято из 1. Созвучие "Назон -- Аполлон -- Аполлона -- Геликона", связующее 1 с 2, в 3 отброшено, но рифма "Адель -- Лель -- колыбель" восходит ко 2-му тексту: там "колыбель" рифмована со "свирель", а здесь -- с "Адель" и "Лель", причем вполне вероятно, что имя "Адель" именно и вызвало замену Эрота Лелем. Однако примечательно, что рифма "свирель" не вовсе выпадает из ряда, а лишь дана позже, как бы отсрочена; в конце пьесы читаем:

Люби, Адель,

Мою свирель.

Получается такая же рифменная сводка, как и смысловая.

* * *

Тексты 1, 2, 3 образуют на чертеже треугольник. Двойные линии, образующие его стороны, означают здесь, как и в других случаях, что между текстами есть не только тематическая и смысловая связь, но и словесные и фонетические совпадения. Такими же двойными линиями пришлось обозначить и смежный треугольник: 2, 3, 4.

В самом деле, сравнивая 2 и 3 с 4 ("Наперсница волшебной старины..."), замечаем словесное и рифменное совпадение:

Ты, детскую качая колыбель,

Мой юный слух напевами пленила

И меж пелен оставила свирель,

Которую сама заворожила.

В 2 и 3 колыбель качают мифологические покровители младенца: в 2 -- нимфы, в 3 -- Хариты и Лель. В 4 образ такой покровительницы дан, на первый взгляд, в чертах бытовых, ничего не имеющих общего с изображениями нимф и Харит: "Наперсница волшебной старины" является перед нами "веселою старушкой", "в шушуне, в больших очках и с резвою гремушкой". В этом образе принято видеть воспоминание Пушкина о бабушке или няне (скорее -- о последней, так как очки носила Арина Родионовна). Комментируя пьесу, Брюсов заявляет: "Образ старушки -- няня Пушкина или его бабушка". Подчеркивая слово "старушка", он, по-видимому, хочет этим сказать, что только старушка в начале пьесы -- няня или бабушка, а та "прелестница", о которой повествуется дальше, -- уже не бабушка и не няня. Однако это не совсем так: все стихотворение обращено к одному лицу, которое только является поэту в двух образах, сперва старушкою, потом --