Читать «О науке без звериной серьёзности» онлайн - страница 39

жив. Денис решает потянуть за рычаг…»

Всего было тридцать сюжетов такого рода. Истории происходили в больнице, на пожаре, в сказочном лесу и т. д. Но везде действия героя приводили к тому, что один человек погибал, зато пятеро спасались от неминуемой смерти. Испытуемые оценивали действия персонажа по

семибалльной шкале: 1 – так делать запрещено, 4 – допустимо, 7 – обязательно.

На следующем этапе эксперимента участникам давали апельсиновый сок, в который

добавляли либо воду, либо водку. Доза алкоголя составляла 1 грамм спирта на 1 килограмм

массы (например, человек с весом 60 кг получал 150 граммов водки). При этом испытуемым

не сообщали, у кого в сок добавлен алкоголь, а у кого вода.

Далее участникам – и трезвым, и слегка пьяным – снова рассказывали истории о мораль-

ном выборе и просили оценить их. При сравнении результатов выяснилось, что оценки, как

правило, не менялись. Если же это происходило, то сдвиги оказывались разнонаправленными: часть испытуемых оценивала действия героев как более допустимые, другая – как менее.

Правда, процесс принятия решений у трезвых и выпивших слегка различается: после употреб-

ления алкоголя люди меньше раздумывают, осмысляют. Авторы эксперимента пишут:

«Полученные результаты согласуются с представлениями о том, что алкоголь приво-

дит к снижению сложности соотношения индивида со средой и упрощению системной орга-

низации поведения».

Процесс принятия решений у трезвых и выпивших различается: после

употребления алкоголя люди меньше раздумывают.

Я специально так подробно описывал один из экспериментов – чтобы было понятно, насколько сложно экспериментальное изучение воздействия алкоголя на нормальную психику.

Подозреваю, что подобных исследований в мире очень много. Но до полной картины пси-

хологам ещё очень далеко. Правда, остальным гуманитариям приходится ещё сложнее. Возь-

мём строки из классических произведений:

…Выпьем, добрая подружка

Бедной юности моей,

Выпьем с горя; где же кружка?

Сердцу будет веселей…

Это Пушкин в 1825-м.

…Без ста грамм, товарищ,

Песню не заваришь,

Так давай по маленькой хлебнём!

Выпьем за писавших,

Выпьем за снимавших,

48

Г. В. Тарасевич. «О науке без звериной серьёзности»

Выпьем за шагавших под огнём…

Это уже Константин Симонов в 1943-м.

…Мы на воле, и нет ни гари, ни тоски,

А на небе встретят Сашка да Илья,

Хватит хлеба, да сто грамм – без них нельзя.

Что нам плакать, там не срам, чего страдать…

А это поёт Юрий Шевчук в совсем близком 1997-м.

Подозреваю, что во всех трёх случаях предлагается выпить вовсе не томатный сок и не

кефир. Получается, что в двух веках русской поэзии алкоголь воспринимается как нечто весьма

одобряемое, почти обязательное. Можно, конечно, разорвать на груди косоворотку и начать

кричать, что это евреи Симонов и Шевчук вместе с негром Пушкиным пытаются споить рус-

ский народ. Но будет как-то неубедительно. Да и аналогичные строки можно найти у практи-

чески любого приличного поэта.

Получается, что в двух веках русской поэзии алкоголь воспринимается как нечто весьма