Читать «О науке без звериной серьёзности» онлайн - страница 14

какая-то проституция. Какой практический смысл в истории? Правильно, национальная гор-

дость. И прошлое начинает рихтоваться под очередные патриотические задачи. Получается, конечно, вранье, но зато – с «внедрением».

Учёные как-то установили, что наш геном отличается от генома шимпанзе всего на

несколько процентов. Кстати, сделали они это тоже без особого практического смысла, хотя

при желании его можно придумать. Так вот, мне кажется, именно в этих процентах и прячется

стремление познавать мир не ради наполнения желудка или убийства сородича, а просто ради

познания.

P.S.

В этом тексте я использовал кусочки моей колонки, опубликованной в «Русском репор-

тёре» в 2010 году (про орнитологов и физика-теоретика дописал специально для книги). Увы, мало что с тех пор изменилось. Да, модное тогда слово «модернизация» выпало из официаль-

ного лексикона, зато «инновации» используются повсюду, хоть эта лексема давно уже выцвела, как наволочка после тысячекратного кипячения.

Фундаментальная наука всё так же воспринимается как некая прислуга для решения

задач народного хозяйства. Будто больше нет других забот у физики, кроме как помогать

делать новый смартфон. Впрочем, смартфоны – это не наше. У нас скорее речь пойдёт о новом

танке или штурмовом самолёте.

За восемь лет, прошедших с момента написания этой колонки, ситуация лишь ухудши-

лась. Тогда я спокойно мог написать, что режиссёры, в отличие от учёных, имеют право рабо-

тать «просто так». Кажется, уже не имеют. По крайней мере, от кино уже стали требовать

прикладного значения: чтоб духовность росла и патриотизм повышался с каждым кадром.

18

Г. В. Тарасевич. «О науке без звериной серьёзности»

Подозреваю, скоро глава «Практическая значимость работы» появится и в сценарных заявках.

А там, глядишь, и до балета дело дойдёт.

19

Г. В. Тарасевич. «О науке без звериной серьёзности»

Беседы с водяной землеройкой

О слепоглухих и зрячеслышащих

Теперь о «Зеркале», то есть о той функции научной журналистики, которая позволяет

читателю сравнивать героя с собой. Этот материал я уже раз сто ставил в план номера, сначала

в «Русском репортёре», потом в «Коте Шрёдингера». И каждый раз откладывал. Мне казалось, что текст получается недостаточно эпохальным относительно фигуры, которой он посвящён.

Вообще, это адски трудно – писать про хороших людей. С подонками куда проще. Можно

побрызгать на текст ироническим ядом, и тут же посыплются тебе лайки, репосты и прочие

современные знаки почтения. А что делать, если герой вызывает уважение, а то и восхище-

ние? Тут велик риск скатиться в пафосную пошлость, что-нибудь в духе «Человека с большой

буквы».

Вообще, это адски трудно – писать про хороших людей. С подонками

куда проще.

Речь пойдёт о докторе психологических наук Александре Суворове, который в раннем

детстве потерял и зрение, и слух. Его мир – полная темнота и полная тишина. Иногда я зажму-

риваю глаза, зажимаю уши и пытаюсь в таком состоянии ходить по комнате. Меня хватает на