Читать «О науке без звериной серьёзности» онлайн - страница 125

– Если бы вы знали, как сильно изменятся участники вашего эксперимента, вы бы всё

равно начали это исследование?

– Да, конечно, ведь этот эксперимент даёт нам понять, как далеко может зайти чело-

век в подобной ситуации. Правда, знай я всё с самого начала, то остановил бы эксперимент

150

Г. В. Тарасевич. «О науке без звериной серьёзности»

раньше – до того, как в «охране» начал проявляться садизм, а в «заключённых» – рабская

патология мировосприятия.

– Во время эксперимента вы взяли на себя функцию «коменданта тюрьмы». Каково вам

было?

– В моей роли начальника тюрьмы была та же самая установка, которая привела к

тем драматичным изменениям в «хороших» молодых студентах под «властью ситуации». Я

не всегда контролировал то, что делал.

– Правильно ли я понимаю, что, на ваш взгляд, ответственность за зверства военных

должны нести не сами солдаты, а политики, которые их послали на войну?

– Я попытаюсь показать, что солдаты, виновные в преступлениях, – это нормальные

люди, а не патологические садисты. Только они были испорчены «силами обстоятельств», как

в иракской тюрьме «Абу Грейб». Нет как таковых «плохих яблок», но ими стали «неплохие», попав в «плохую бочку», созданную американским правительством. Уроки социальной психо-

логии подсказывают нам, что власть ситуации может превратить человека в кого угодно –

в мать Терезу или в Адольфа Гитлера.

– Социальный психолог Стэнли Милгрэм как-то сказал: «Если бы мне нужно было

набрать персонал для фашистского концлагеря, я мог бы сделать это в любом американском

городке». Насколько я понимаю, вы согласны с подобной позицией. Вас не упрекают в отсут-

ствии патриотизма?

– Я патриот и люблю свою страну. И именно поэтому я пытаюсь указать и на неко-

торые недостатки нашей нации. А что касается Милгрэма, с которым, кстати, я учился в

одном классе, то я разделяю его мнение, что ситуация может брать контроль над человеком, и мой эксперимент говорит об этом же… Это ужасно.

– Получается, что геноцид и диктатура могут возникнуть когда угодно и где угодно.

Это так?

– Увы, это так. И я не исключаю, что уровень жестокости и насилия будет только воз-

растать. Именно поэтому люди каждой страны имеют право и должны знать, что делает

их правительство.

– Вам самому не страшно?

– Я придерживаюсь оптимизма, так как верю, что человеческая натура склонна не

только к жестокости и насилию, но и к героизму, что подтверждают и настоящие дни, и

история. В своей книге «Эффект Люцифера» я много страниц посвящаю проблеме героизма.

Особенно меня интересует «повседневный» героизм. Есть те, кто сделал подвиг своей профес-

сией, типа Махатмы Ганди или Мартина Лютера Кинга. Но есть и обычные люди, которые

живут обычной жизнью, но в некоторый момент они бросают вызов жестокой силе ситуа-

ции. Вот такие герои интересуют меня больше всего.

– Почему вы не стали политиком, а остаётесь учёным и преподавателем?

– Мне нравится жить среди идей и открытий. Я люблю своих студентов. Политика же

– всего лишь компромисс. Политический деятель должен всё время угождать большинству.