Читать «Новые идеи в философии. Сборник номер 3» онлайн - страница 51

Из этого, однако, ни в коем случае не должно следовать смешения сфер философии и математики. «Конструкция теории, строгое и методическое разрешение всех формальных проблем навсегда останется настоящим делом математика». Но при этом математик не является все же теоретиком чистой воды: он не более, как изобретательный техник, т. е. практик в сфере дисциплины чрезвычайно высокой теоретической пробы. На чисто-теоретическую точку зрения может встать только философ, обращающейся к теориям не с инстинктивной потребностью в научном творчестве, а с «теоретико-познавательной рефлексией» над тем, что такое в сущности суть «вещи», «события», «законы природы», «теории», «наука» и т. п.». Только философское исследование дополняет научную работу естествоиспытателя и математика таким образом, что чистое и подлинно-теоретическое познание получает свое завершение».

4. Устанавливая самые общие идеальные условия возможности науки, чистая логика не заключает в себе, однако же, установления идеальных условий возможности опытной науки вообще, т. е. условные возможности объективного единства индивидуальных истин. Собственно говоря, опытная наука не владеет подлинной научностью и лишена подлинных теории, так как ее теории – только условные и предварительные теории, ее основоположения – только вероятные основоположения. Но при всем том, ее вероятные познания тоже определяются системой особых идеальных категорий и законов, образующих собою систему или единство вероятности. «Эта сфера чистой законности, которая относится не к идее теории или, выражаясь еще более общим образом, не к идее истины, а к идее эмпирического единства объяснения, другими словами, к идее вероятности, образует второй обширный фундамент логического учения об искусстве и входит в область чистой логики, если ее взять в соответственно более распространенном смысле».

Феноменология

Чтобы построить чистую логику по только что набросанной программе, необходима, однако, длительная и сопряженная подчас с чрезвычайными трудностями предварительная работа. Дело в том, что логическое, т. е. примитивные категории и законы мысли, – не говоря уже о чисто-идеальных теориях и их общем единстве, – не дано непосредственно, как таковое, во всей своей чистоте и своеобразности. Элементы и образования логического даны непосредственно в тесном сплетении с целым рядом иных явлений и феноменальных свойств. «Объекты, исследование которых является целые логики, даны прежде всего в грамматическом одеянии; точнее говоря, они даны, как вложенности в конкретные психические переживания, которые, исполняя функцию смысла или его осуществления… связаны с определенными обозначениями речи и образуют вместе с ними некоторое феноменологическое единство. Из таких сложных феноменологических единств логик должен выделить интересующие его составные элементы, значит, первым делом, тот актуальный характер, который носит осуществляющееся логическое представление, суждение, познание, и подвергнуть этот характер описательному анализу, поскольку это может быть полезно для разрешения его собственно-логических задач». Затем должна быть отделена грамматическая оболочка, так легко подменяющая собою чисто-логический смысл и этим порождающая безысходные эквивоки и двусмыслицы. «Ни в какой другой области познания эквивоки не оказывают столь рокового влияния, нигде не завладевали уже самим началом его, установлением его настоящих целей, как именно в сфере чистой логики». Все это указывает только на настоятельную надобность в точном описательном установлении содержания (как объективного, так и субъективного) непосредственно в познании данного и в опирающемся на это описание анализе составных частей этого содержания. Только тогда будет возможно выявить в чистоте логическое с его элементами и взаимоотношениями и путем теоретико-познавательного уяснения принципиально отделить его от всего ему постороннего. Такую задачу, по мнению Гуссерля, должна взять на себя феноменология.