Читать «Нет на карте. Сборник рассказов» онлайн - страница 42

Через две недели я напомнил ей. В час ночи Милана откликнулась: «Сейчас мне странно и необыкновенно. В эти дни мне нужны только небо, фильмы и пост-рок. И забраться под одеяло. Так что мой ответ – нет». Сгоряча я обвинил её в инфантильности. Она достойно парировала тем, что не менее инфантильно преследовать человека, которого видел несколько раз.

Слёзы от ветра ничто по сравнению с этим фарсом.

На пробежке вдоль железной дороги правая нога поехала, и я распластался на земле, на льду, посыпанном песком. Меня охватила досада. Обида. Никчёмность, если она может охватить. Как если бы я потерял доверенную мне драгоценность. Как если бы упал под балконом, где в предвкушении курит зритель в клетчатой рубашке.

На занятия отправился рано и пешком. Как в злосчастное февральское утро, отыскал открытую аудиторию и спал полчаса. Приснилась экскурсия с китайцами по заброшенной часовне. Они угощали меня водкой на мухоморах и с визгом прыгали через костёр на берегу Амура. Вынырнув из сна, я принялся считать дни до конференции в Хабаровске, чтобы не тронуться.

Она зеленоглазая, а зеленоглазых в Средние века почитали за ведьм. Сжигали, само собой.

Где я снова оступился? Что пропустил?

Есть подозрение, что Лев Дмитриевич и Кабиров не договорили. По-моему, большинство девушек, ко всему прочему, придают значение лишь тем словам, в которые что-то вложили. Либо не считают себя ответственными за сказанное в другом настроении, в другом расположении духа.

Не уметь смиряться с неизбежным – это проклятье.

В день, когда я поскользнулся, погода окончательно взяла курс на лето. Растроганный солнцем апрель обнажил землю, дворники отложили песок и соль. В считанные дни снег сошёл, лишь в тени кончались тихо остатки сугробов. Девушки оголяли ноги, в автобусах реже бранились. Подсохший асфальт, несомненно, годился на роль опоры под ногами лучше льда или рыхлого месива. Оставалось подстроиться под природу.

Я прятался от себя. Толкался в слэме на концерте металлистов. Пересекал едва дышащую улицу Подлужную, где Горький стрелял себе в сердце и промахнулся. Забредал в знакомую рюмочную на окраине и, не обнаружив там пьянчугу в тулупе, пил за двоих. Записывался на экскурсию по крышам и пачкался за компанию вместе с кучкой романтично настроенных первокурсников с мехмата. Я жаждал приключений и бесшабашностей, а Казань предлагала заменители, даже не идентичные натуральным. Не настаиваю, будто именно мне явился истинный город. Вероятно, тоска настолько притупила мои чувства, что и ковровая бомбардировка вызвала бы зевки.

Каждый угол напоминал о Милане. На Булаке мы скормили хлеб уткам, скопившимся в чёрной полынье и осаждённым льдом. На Чёрном озере она рассказала страшилку про чекистов. В кафе «У часов» Милана раз и навсегда дала понять: она будет платить за себя сама. Тогда она заказала тыквенный сок – и ничего больше. В паб «Дублин» я пригласил её на первую встречу, не зная ещё, что она никогда не пробовала шампанского. В библиотеке она доверила мне книги, а в столовой мы грелись кофе из пластиковых стаканчиков.