Читать «Нагрудный знак «OST» (сборник)» онлайн - страница 325

И главное – это нравственная сила преодоления страдания в романе, в котором память о войне получила такое неотразимое впечатляющее воздействие.

А. Б. Пумпянский:

– Здесь были сказаны справедливые вещи. У меня несколько частных замечаний.

Я думал: чем эта вещь так меня захватывает? Для себя я сформулировал это так: захватил странный реализм сёминской прозы. На что обращаешь при чтении свое внимание прежде всего? Очень точные детали, умение нарисовать картину, характер. Всему веришь. Это все так и происходило, все люди настоящие.

Второе – меня поразило то (я журналист-международник), что я брал вне художественной ткани. Чувствуется великолепная эрудиция автора, знакомство с современными концепциями, исследованиями. Это две струи разные, одна и другая? Нет. Публицистику можно вырвать, но и сама публицистика очень личная. Удивительный натурализм, очень точный, и философия очень современная, сегодняшняя, чего нельзя было написать в 1945–1950 годах, а только в семидесятых.

Эти два угла сошлись, и их нельзя разделить.

Мне вспомнилась такая ситуация. Жители села Дахау издали такую листовку, где написано, что Дахау сейчас символ издевательств, а мы-то ни в чем не участвовали. Виновато ли место, где совершались преступления? Мы, жители, ведь ничего не знали и не видели, что творится за забором концлагеря.

Мне кажется, что «Нагрудный знак…» – это роман о вине человека, его ответственности за содеянные преступления. Это вопрос о том, виноват ли человек, если он в зле не участвовал, как он должен вести себя по отношению к злу, хотя не он лично его породил, а породили его злые силы, фашизм. И этот пласт в романе Сёмина есть.

Роман не только точно воспроизводит действительность того времени. Он удивительно философичный, удивительно глубоко ставит общественные проблемы, общечеловеческие проблемы, многие из которых ставили в литературе во все времена и не только русские классики.

Человек в невозможных обстоятельствах. Этот сплав реализма и философии делает эту вещь такой большой.

И дело не в памяти автора, а в удивительном мастерстве художественного воссоздания и в философии, что поднимает книгу на высокий уровень. Вот почему он не мог написать эту книгу двадцать лет назад. «Ласточка-звездочка» – хорошая вещь, но разница сразу видна. Это тот же художник, но дело не в мастерстве, а в философии. Человек стал мудрым, он понял свой нравственный идеал, он его сформулировал, и социальный свой идеал он сформулировал.

Я вижу в этой вещи притчу. Правда, притча должна предполагать условность, но присмотритесь: в каждый характер веришь, потому что он истинный и он не лишний, он прямо перед тобой заданно, жестко. Но читатель этого не видит, потому что это талантливо. Каждый характер – это маленькая грань твоего же отношения к непривычному миру. Бургомистр, старик, у которого племянник пухнет от голода. Соколик, который не работает на немцев. Студент, который отключается и не видит ничего. Это разные повороты отношений, как на часах. И все в рамках принятия мира. И положительные герои все разные. Художник все это перерабатывает в свою главную глубокую мысль, которая подтянула это произведение на такую высоту, так резко оторвала его.