Читать «Нагрудный знак «OST» (сборник)» онлайн - страница 321

Но что удивительного в его прозе? Он повествует просто, документально, иногда задерживаясь на каких-то подробностях, описывает один цех, другой, мы вместе с его героями как бы входим туда, видим те события, которые описываются, иногда очень драматичные. Язык повествования очень спокойный, входит в контраст с тем, что описывает автор. И этот контраст вызывает у читателя сильную эмоциональную искру, читатель не может оставаться равнодушным к событиям. Это замечательно сильная особенность художественной прозы Сёмина.

Три дня назад я взял с полки несколько номеров «Нового мира» и прочитал «Семерых в одном доме». Я иногда перечитываю книги шестидесятых. Годы эти, как вы понимаете, бурные, но многое из того, что описано в этих книгах, сейчас потускнело. Я пытался разобраться в причинах этого потускнения. Мне кажется, что дело в том, что мы авторов этих очень любили в свое время, но дело и в том, что мы что-то домысливали за этих авторов. Это и время диктовало, мы видели в них свой задор и переживания. Я очень боялся, что это произойдет и с повестью Сёмина. Но я читал эту повесть как бы заново, я чувствовал, что ничего там для меня не потускнело, такой характер, как Муля, – это характер особый. Вы знаете, что среди городской жизни, полной бурных событий и переживаний, мы видим новые характеры, и такой характер, как Муля в повести Сёмина, представляет для нас большой интерес.

Если наш Совет по прозе имеет какую-то силу, то нам надо поставить вопрос об издании сёминской повести отдельным изданием. Мы не имеем права на такие потери, мы не так уж богаты, чтобы не сделать этого…

И. А. Дедков:

– Я прочитал книги Сёмина перед тем, как ехать сюда. Книги, которые есть и которых вроде бы нет, – настолько мало и давно критика о них писала.

Наряду с лучшими произведениями деревенской прозы живет в людях истинная память, народная художественная память, столь необходимая нам всем. Почему Муля так любит рассказывать свои страшные, ужасные истории? Потому что ей хочется, чтобы об этом знали другие. Ей трудно представить себе, что все, что она пережила, что было с ней, с ее подругами, родными, больше никто не знает. Все это пройдет, и потому она рассказывает об этом с наслаждением и страстью, и ее любят слушать. Без историй такого рода, которые составляют основу драматического повествования Сёмина, картина нашей жизни была бы неполной. В «Жене и Валентине» Ефим говорил, что есть развитие, а есть знание. Тут тоже люди, у которых есть не развитие, а знание. Нет смысла в разделении ценностей знания городского ли, деревенского. И в городе, и в селе никогда ничего легко не доставалось. Поэтому правомочен взгляд, угол зрения Мули, угол зрения Сергея, Женьки и угол зрения астафьевского Витьки, угол зрения распутинских старух.