Читать «На трибуне реакционера» онлайн - страница 39

Знаменитый вопрос Фаины Раневской, обращенный к группе шепчущихся артисток: «Против кого дружите, девочки?» — очень точно отражает состояние общественного мнения в творческих кругах нашей страны. Российская интеллигенция всегда «дружила против» общего «врага» и была чрезвычайно партийной, то есть делилась на мелкие и крупные партии, иногда объединяющиеся между собой, иногда враждующие, по выражению А. Чехова, до «животной, ненасытной злобы». Принцип «кто не с нами — тот против нас» был и остается основополагающим. Как ни странно, наиболее сплоченной творческая интеллигенция была во времена авторитарного социализма. Тогда она разделилась на две неравные группы: первую привечала власть (причем не обязательно это были бездарные люди). Можно вспомнить Шолохова, Бондарчука, Герасимова, Товстоногова, Ефремова — список будет длинным. Другую группу составляло большинство, находящееся в молчаливой или открытой оппозиции, — их объединяло скрытое недовольство своим положением. Сейчас все вернулось на круги своя, и ты должен принадлежать к какой-либо группировке. Если ты независим, то обречен на порицание, на иронию и нередко на бойкот. Тут сказывается отсутствие индивидуализма в русской ментальности — то самое общинное сознание.

И если независимого художника коллеги для приличия не критикуют публично, эту роль яростно реализовывает критика. Российскую критику в своем большинстве сегодня можно охарактеризовать одним исконным словом — «гноище». Дореволюционной русской критике тоже было не занимать ни культуры, ни самостоятельности, но все же были признаки хорошего тона. В советское время критика состояла в основном из ангажированных властью людей. Можно было упрекать их в продажности, в необъективности, но именно из-за ограниченного числа рабочих мест это были в основном образованные и начитанные профессионалы.

Кто из моих соратников по искусству не испытывал тайного удовлетворения, читая разгромную статью про очередное творение коллеги? Знаю по себе: открываешь какой-нибудь «Коммерсант» на странице культурной жизни и выискиваешь рецензию, где неграмотное, хамское, но бойкое перо разделывается с очередным балетом, спектаклем или фильмом. Фу, «слава Богу, не про меня!». Если пишут гадко — посещают мысли, что так и есть, если хвалят, уверен, что проплатили. Правда, есть хвалебные «непроплаченные» статьи — это пишут о наших «священных коровах», которых ругать нельзя, ибо они «признанные», да и «своих не бьют». В крайнем случае, если мастер уже совсем оконфузился, можно пространно и интеллектуально объяснить недалекому зрителю или читателю, что поиск и новаторство — это тоже благородно. Существуют примеры, когда это «общественное мнение» разрушало жизнь великих художников и не давало им возможности свободно творить. О губительном влиянии общественного мнения написано и «Горе от ума», и «Анна Каренина». И мы не задумываемся, что люди, которых мы считаем бесспорными гениями, были в конфликте со всем обществом, со своими коллегами и постоянно жили под прицелом критиков всех мастей… «Консерваторский композитор г. Чайковский совсем слаб» — так охарактеризовал Петра Ильича петербургский композитор и влиятельный критик Цезарь Кюи. Петербургская музыкальная «тусовка» считала Чайковского посредственностью — гением для нее был Кюи. Чайковский не вынес атмосферы Петербурга и сбежал в Москву. Когда впервые в 1884 году на сцене Мариинского театра бала поставлена его опера «Евгений Онегин», критик Кюи написал, что арию Ленского «невозможно признать за хорошую музыку» и ария Гремина «банальна», а оперу публично объявил мертворожденной и, безусловно, несостоятельной. Кто знает теперь Кюи? Но сколько боли он доставил гению…