Читать «На пределе!» онлайн - страница 88

День, которого с вожделением ожидали миллионы людей, о котором мечтали тысячу четыреста с лишним дней, наступал с неотразимостью падающей с горы снежной лавины. Как-то майским вечером меня позвала к телефону запыхавшаяся от бега курьерша. «Из райкома звонят», — сказала она, округляя глаза. Бегу в контору, хватаю теплую от руки телефонистки трубку, прижимаю к уху.

— Хлебников? Говорит Кадилин, — зажурчал знакомый баритон первого секретаря райкома партии. — Ты вот что: завтра с утра готовь митинг по поводу Победы над фашистской Германией. Завтра, 9 мая, — День Победы. По всей стране. Да и по всему миру. Поздравляю, Хлебников!

— Поздравляю и я, — срывающимся голосом отвечаю.

— Давай, действуй. Митинг сам откроешь, слово скажешь. Найдешь что сказать?

— Найду…

— Бывай… — голос в трубке умолк. Пожилая телефонистка пытливо глядела на меня, не решаясь спросить: что же такое сообщил мне секретарь райкома. Я обнял старую женщину и сказал:

— Война закончилась, тетя Оля! Все! Завтра праздник Победы!

Старая женщина расплакалась. Я смотрел на нее и у меня першило в горле и щипала глаза назревающая слеза…

Дождался прихода Кондратенко. Он вошел в неосвещенный свой холодный кабинет, увидел меня за столом, осведомился спокойно:

— Ты что тут сумерничаешь? ЧП какое?

— ЧП, дорогой мой Иван. Войне конец. Капитулировала Германия. Завтра праздник — День Победы.

Кондратенко опустился на стул. Долго молчал, справляясь с обуревавшими его чувствами. Потом вскочил, взял меня за руку, крепко сжал в своих ладонях, сказал:

— Спасибо за хорошую весть, Геннадий! Хотя и ждал давно такой вести, да пришла так неожиданно. Крикнем «ура!»

— Ура! — закричали мы оба, хлопая друг друга по плечу. Дверь в кабинет приоткрылась, показалось испуганное лицо тети Оли, но, увидев, что мы, как дикари, пляшем возле стола, усмехнулась, прикрыла дверь.

Этот ясный солнечный майский день останется в моей памяти на всю жизнь.

Утром весь заводской народ собрался во дворе возле конторы на митинг. В толпе дети, старики, пришедшие с поселка. Мы с Кондратенко и Копейкиным стоим на крылечке и смотрим на счастливые лица людей. Вон возле Марфы Лукиной табунятся наши землекопши, а здесь садчицы теснятся к Вале Лохтиной. Знакомые лица дорогих мне людей, с которыми так много пережито.

Я смотрю на собравшихся и испытываю сложное чувство боли и гордости за этих людей, я восхищаюсь и всегда буду восхищаться их необыкновенным мужеством и самоотверженностью до самопожертвования.