Читать «Муха имени Штиглица ( с оптимизированными иллюстрациями)» онлайн - страница 79

Ему подфартило: от Земли он ушел весной. Отлетал сорок дней по своему хутору и на погранзаставу попал прямо к Пасхе.

– Куда очередь? Кто тут крайний? – спросил Гриша у многочисленного люда.

– Я за тебя занял, – сказал ему человек, лицо которого показалось очень знакомым.

– А ты кто?

– Григорий.

Гриша удивился и тут же смекнул: ангел, что ли?

– К восходу уже Там будешь, – добавил новый знакомый и продолжил говорить шёпотом, обращаясь уже по имени. – Гриша, только это не очередь, а молитвенное стояние. Ты молитву какую-нибудь помнишь?

Гриша так сильно качнул головой, словно надеясь, что в голове от такого взмаха выскочит хоть одна молитва. Безуспешно.

– Ну тогда просто подумай, своими словами…

Звон в голове разгонял все мысли. Гриша не пил уже сорок дней.

Он оглянулся окрест. Все стояли по двое. У каждого, видимо, тут был свой человек, который занял место. И каждый думал свою молитву.

Его же голова гудела, звонила, и он решил, что вместо мыслей подойдут и воспоминания: летая по хутору, он в основном заглядывал в дома своих корешей, и, как завязавший алкоголик, подливал им в стаканы. Ему нравилось, как люди наполняют себя лёгкостью, он и сам её очень любил. Поэтому у Гриши был огромный живот, живот-планета, живот-сфера, конь проседал под таким ездоком. И вот однажды он заполнил себя этой «лёгкостью» до краёв.

…Гриша очнулся один на восходе. Все было красным. В воздухе стоял аромат горелых пышек.

Значит, всё ж таки ад, вздохнул Гриша.

– Гриша, ну чего ты стоишь? Давай быстрей! Опять у нас плита сломалась!

Мама звала его обедать, суетилась. На праздничном столе стояли куличи и кагор.

За окнами виднелась жизнь. Сутки напролёт её можно было разглядывать. Времени не было (никаких часов, ходиков, кукушек) – был только закат и восход.

Гриша узнал, что на Земле он остался песней. Сложил её кореш с хутора, Гар.

И на контрольно-пропускном пункте Гриша умолил разрешить ему по-быстрому слетать туда-сюда – с Неба на Землю.

– Мне бы только песню послушать, братцы!

И он послушал.

А там были такие слова, которые прям за душу берут (а ничего другого у Гриши и не было). В этой песне была вся его жизнь – никчёмная, дурная, пьяная. После такой жизни только к бесам на поклон. Но Гар припевом орал: «А я не верю!..».

И никто не верил.

Эта песня пелась уже всем хутором и разносилась всё дальше и дальше – все пели его жизнь. Это была такая хуторская молитва. Своими словами.

…Если в первые сорок дней его душа летала, где вздумается, то в остальную вечность душа могла появляться только там, где её вспоминают.

И вот тут Грише был вольный простор: и города разные (где он раньше и при жизни-то никогда не бывал), и места самые неожиданные – то в кабинке у дальнобойщика он появится на соседнем кресле, то у клерка в офисе, то у поэта-кочегара в котельной…

В общем, где песня о Грише зазвучит – там и Гриша…

* * *

Гар отмаливал весь хутор.

А потом всю страну. Всех отпевал. Корешей, солдат, блокадников, рыбаков, казаков…

Его голос звучал и в Германии. В частности, его слушал Леон, живший в маленькой германской деревушке.