Читать «Муха имени Штиглица ( с оптимизированными иллюстрациями)» онлайн - страница 80
Арина Павловна Обух
Леон безоговорочно верил голосу. И понимал, что голос зовёт его. Поэтому однажды он взял билеты и поехал в Питер.
Шёл, так сказать, на голос. Который привёл его прямо в подъезд Гара.
– Представляешь, – рассказывает Гар. – Приехал и сидит на лестничной клетке. Говорит: «Ну привет, я вообще-то к тебе приехал». Отвечаю ему: мол, я тебя не звал. Иду мимо него, значит, а он говорит: «У меня, кроме тебя, никого нет».
Гару уже несколько месяцев приходили письма от Леона. В первых посланиях Леон как бы отвечал на песни Гара, иногда пересказывал их, а в последних писал, цитируя песню, что берёт «курс на Ленинград», мол, жди меня, дорогой Гар.
Вот Гар и дождался.
– И ты впустил его в дом?
– Нет, конечно, ты что. У меня корюшка дома.
– Какая корюшка?!
– Наша, невская. Чистить надо.
– Так он бы тебе чистить помог.
– А вдруг он буйный? Ещё зарежет.
Леон просидел в подъезде два дня. Нет, конечно, он выходил из подъёзда, гулял по Питеру, но к вечеру обязательно возвращался назад. И, встречая Гара, снова повторял:
– Гар, у меня, кроме тебя, никого нет.
Причём он это говорил не жалостно, а настойчиво, требовательно, Гару даже казалось, что слегка угрожающе.
На третьи сутки Леон пропал, исчез, растворился. Вчера сидел на ступеньках, сегодня уже нет.
Гар радовался, что его покинуло это наваждение. А через неделю снова получил письмо. И этому письму он тоже обрадовался – всё на месте: Леон в Германии, Гар в Питере.
Леон ругал Гара: «Ты же сам пел, что „есть лишь я и есть лишь ты“! Вот я и приехал к тебе. А ты струсил. Но ничего, я тебя прощаю. В следующий раз, когда я приеду в Ленинград…»
Тут письмо Леона снова начало петь песнями Гара, потом предложило познакомиться и расписало свою биографию на шести листах: родился в Ленинграде, учился, хоронил близких, женился, развёлся, уехал, снял домик, владел какой-то химчисткой, обанкротился, завёл собаку, отдал в приют…
И однажды этот русско-германский человек услышал песни Гара и приехал посмотреть на того, кто зовёт его обратно.
А может, это новая песня была – обернулась человеком и пришла к Гару.
А Гар не признал, отрёкся.
Пошёл корюшку чистить.
Пустота приемлема
В старом альбоме для зарисовок сидели два рыбака. А на обороте надпись: «Пустота приемлема». В рисунке очень много воздуха: земля и вода не закрашены. Чёрные волнистые линии обозначают берег. К нему причалила лодка. У края листа сидят два рыбака: один намечен контуром, а другой цветом. Сети брошены в пустоту.
– Облаков сегодня намело… – вздохнул один рыбак.
И вдруг оглянулся на меня:
– Ты своих предупредила, чтобы на рыбалку не ходили?
– Предупредила.
– А тебя предупреждали?
– Предупреждали.
Меня всё время предупреждали: «Вот доживёшь до ста семнадцати лет – на рыбалку не ходи!».
А вы знаете, как в сто семнадцать лет хочется на рыбалку!.. Ужасно хочется. Прадед мой, рыбак, прожил до ста семнадцати, взял удочки и… под лёд.
– Ага, антибиотиков тогда не изобрели ещё. А я бы лет десять ещё протянул! Чёрт, дёрнул на рыбалку пойти.
