Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 43

Глаза Валентина Распутина смотрят куда-то вдаль. Он мыслями со своим сыном Сергеем, ушедшим на армейскую службу.

— Когда провожаешь сына в армию, то словно бы отправляешь свою заветную рукопись в типографию. Однажды отправил такую в типографию. Это была моя повесть «Прощание с Матёрой», в которой рассказывается об одной деревне, которая должна исчезнуть, так как на ее месте будет искусственное водохранилище гидроэлектростанции.

Прекрасный режиссер Лариса Шепитько начала снимать фильм «Прощание с Матёрой». Но Матёре пришлось проститься с Ларисой: она погибла в автомобильной катастрофе. Ее муж, Элем Климов, завершил съемки фильма.

В повестях Валентина Распутина чувствуется русская душа, писатель удивительными средствами пытается изобразить ее. Он не кружит вокруг да около этой души, а погружается в нее, и скользит по ней, как парус.

— Постоянно кто-нибудь рассуждает о русском характере, — говорит писатель. — Но что это такое русский дух, русская душа?

Великий писатель Достоевский показал эту душу так, как никто прежде, Достоевский — один из величайших первооткрывателей русской души. Он не освещает потерянную душу, не превращает ее в монумент. Нет! Достоевский утвердил себя и нас, когда написал «Записки из Мертвого дома» после стольких проведенных в заключении лет. Он словно бы хотел сказать нам: «Мы продолжаем писать и никогда не падали духом. Дни, проведенные в оковах, не проходят зря!»

Как относится Валентин Распутин к Антону Чехову, другому своему учителю?

— Чехов отличается чистотой мысли. Он наш мудрый учитель. Достоевский — другой. Достоевский захватывает душу человека целиком. Поэтому я пьянею, когда читаю Достоевского. А когда я читаю Чехова, то чувствую, что становлюсь умнее. Скажу еще раз, что, когда я читаю Достоевского, меня потрясает его способность быть мужественным в высшей степени.

Вот Иван Тургенев — умный писатель, так он словно ловит слова в своих повестях удочкой. А Достоевский охотится за крупной рыбой, ловя ее руками. Когда читаешь Тургенева, то видишь словесный узор, очень богатый узор, но у Ивана Бунина словесный узор еще красочнее.

Валентин Распутин поднялся на орбиту своих предшественников, великих русских писателей. Но его душа неразрывно сопряжена с нашей эпохой.

В нашей беседе возникает имя Чингиза Айтматова.

— Это размышляющий писатель, — говорит Распутин. Айтматов изумительно соединяет русскую душу с душой Востока.

Сибиряк Виктор Астафьев, как я понимаю, пишет о том же, о чем пишу я. Он очень близок мне.

У него и у меня есть Сибирь. Мы пишем о ней, она пишет нас… Я лучше понимаю Сибирь, когда пишу о ней…

Два часа продолжалась наша беседа. Валентин Распутин задавал вопросы, касавшиеся роли палестинской литературы в патриотической войне против сионизма.

Я назвал Валентину Распутину, которому хотелось пополнить свою библиотеку арабскими, в том числе палестинскими, книгами, некоторые имена, известные в палестинской литературе.