Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 31

У реки Мухавец есть внук — колодец в палестинском лагере Телль-Заатар, расположенном в Ливане. Во время осады лагеря ведро воды из этого колодца добывалось ценой ведра крови…

Зимой солдатская каска «Жажды» запорошена снегом. Летом сыновья и внуки бойцов, дети из соседних деревень наполняют эту каску водой и цветами.

Как много цветов в солдатской каске, полной воды!

Памятник «Жажда»… Его изваял советский скульптор Александр Кибальников, руки которого создали здесь еще одно грандиозное детище, словно вышедшее из чрева сфинкса, — героического защитника Брестской крепости, подобно непокоренной вершине, возвышающегося над Вечным огнем. Рядом с Вечным огнем устремляется ввысь стометровый четырехгранный штык…

У подножия монумента несут вахту пионеры: два мальчика и две девочки. Между ними — вечно пылающий огонь…

Грандиозный памятник защитникам Брестской крепости называют главным монументом. Трудно найти имя, достойное их вечной славы…

Анастасия Антоновна Аршинова — одна из защитниц Брестской крепости. Я, палестинец, был гостем в ее доме, в Брестской крепости. Анастасия Антоновна кажется мне березовой рощей, а ее соратник Илья Савельевич Лапутин — рекой Мухавец… Я сижу между лесом и рекой, слышу голос Ильи Савельевича:

— Ранним утром 22 июня 1941 года первые фашистские бомбы посыпались на Брестскую крепость. Началась Великая Отечественная война.

Я служил тогда в 455-м полку, в роте противовоздушной обороны, был водителем автомашины. Когда раздался сигнал тревоги, я побежал к своему автомобилю и увидел, что многие машины уже разбиты. Ремонтировали их больше двух с половиной часов. Зенитные установки мы стали использовать как простые пушки.

Четыре дня продолжался неравный бой… На пятый день наша группа должна была совершить вылазку и покинуть крепость, со всех сторон окруженную гитлеровцами. В группе было четыре человека. Один из нас был ранен, у него были оторваны пальцы на руке, очень сильно шла кровь. Чтобы остановить кровотечение, мы перетянули его руку проволокой.

Добравшись до какого-то озерца, мы увидели немецкую машину с красным крестом. Из нее вышли трое немцев. Они разделись и стали плескаться в озере…

Наши женщины и дети, солдаты и офицеры, осажденные в крепости, умирают от жажды, кровью своей платят за маленький глоток воды, а эти фашисты купаются в нашем озере! Мы рванулись к машине и взяли немцев в плен.

У нашего товарища, хоть мы и перетянули ему руку проволокой у локтя, продолжала течь кровь. Захваченные нами немцы оказались врачами. Мы показали им на рану нашего товарища, чтобы они оказали ему помощь. Двое немцев посмотрели на запекшуюся кровь так, словно хотели плюнуть на нее, и отвернулись. Третий все-таки оказал нашему товарищу помощь.

Надо было торопиться, пока нас не настигли враги. И надо было решить, что делать с немцами. Наши взгляды устремились на немца, помогавшего нашему раненому, словно говоря:

— Ты сберег нашу кровь… Так пусть твоя кровь будет с тобой… Иди куда знаешь…

Немец, словно бы понял это, бросился бежать без оглядки, пока не скрылся в лесной чащобе. А двум другим немцам наш приговор был неумолим.