Читать «Мифология оптимизма» онлайн - страница 25
Лев Алексеевич Протасов
– Папа, что случилось? Тебе плохо? Почему ты стонешь?
– Холодно, – коротко отвечает отец и втягивает голову в плечи. Плечи торчат, как два колышка.
– Ты похудел совсем. Ты как здесь?
– Тебя проведать, Макс. Сам-то не приходишь, а мы с матерью ждем.
– Пап, ты помнишь Лесю? Я у тебя деньги воровал, чтобы ее в кино сводить.
– Я знаю, сын. Чай, не дурак и считать умею.
Макс с сожалением и виной рассматривает родное и больное лицо.
– Почему тебе холодно, пап? Здесь топят хорошо.
– Да в земле как-то вообще не жарко, – отец широко улыбается. Рот у него беззубый и черный.
Макс начинает отчего-то беспокоиться, лезет внутрь себя, пытаясь разгрести собственные эмоции, но страха среди них не находит.
– Так странно ты пришел. Знаешь, ты когда умер, мама переживала очень и тоже скоро-скоро умерла. Через полгода. А мы ее к тебе положили.
– Вы хорошо сделали. С Варей общаешься?
– Нет. Ни разу после похорон не виделись. Дела у нее, дети.
– Зря. Старшая сестра все же, и советом могла бы помочь, – отец лукаво подмигивает и интересуется: – Сам-то внуков нам не сделал?
– Нет. Мы с Аней разводимся.
– Как же вы… так? Ведь пятнадцать лет вместе.
– Ага. Столько же, сколько я в своей сраной фирме горбачусь, – Максим держит небольшую паузу, как бы соображая, что вообще происходит. – Хорошо, что вы с мамой вместе лежите. А как вообще оно… всё? Там?
– Холодно. Тебе врач вчера правильно сказал – не спешил бы ты туда.
– Вчера?
– На вот лучше, почитай, – отец протягивает жутко старую, желтую и от старости рассыпающуюся по краям газету. В ней значится:
– У тебя эта газета лет десять перед глазами маячила, разве забыл? Гвозди в нее завернуты. Как что прибить надо – ты разворачиваешь и читаешь некролог.
Макс с недоумением глядит на отца. Тот разваливается в прах и исчезает. Аня частенько просила что-нибудь прибить – то одно, то другое. Любила картины, полочки декоративные. Любила украшать окружающее пространство.
Макс достает смартфон и проверяет дату: 2:18, 44 октября 2020 года. Макс удивляется не дате, а своему безразличию к ней.
Медленно, с усилием, будто барахтается в воде, встает на ноги и идет к выходу. Уж больно много дыма от того окурка – хочется наружу. Хочется дышать. Хотя дыши не дыши – а ДЫШИнск не ДЫШИт.
Небо огненное, вся площадь, пропитанная кровью, еще и провоняла гарью – то ли от выстрелов, то ли от чего другого.
И стоит среди крови и гари отвратительная старуха с клетчатой сумкой. Когда Макс подходит ближе – перед ней сам собою разворачивается прилавок с книгами. Дешевая фантастика, советское чтиво, «Толкование снов», учебник по… Макс это видел не раз и не два.
– Бери детям. Дешево отдаю. 137 рублей.
– У меня нет детей.
– Как нет, милок? Вот же они.
– Где?
– Да вот же, – старуха ставит на прилавок шевелящуюся сумку, дергает молнию. – Загляни. Давай, в самое нутро…
Из сумки лезут крошечные младенческие ручки – четыре. Ручки шевелят пальчиками, цепляются друг за дружку, путаются, как веревки. Макса прошибает холодный пот, хотя на ощупь лоб и все лицо сухие. Он видит два крошечных детских трупика, кричит и бросается бежать.
