Читать «Меч воина. Внутренний подвиг мирянина и инока» онлайн - страница 63

Не случайно на теме бесстрастия акцентируют свое внимание все святые отцы исихасты. И этот же предмет послужил Варлааму Калабрийскому одним из главных поводов для нападения на православную духовность. Знаменательно, что в таком документе, как Святогорский Томос, этому вопросу уделено особое внимание.

Поскольку, как было сказано, мыслительная сила души облагодатствована в таинстве крещения, то есть частично очищена, она и образует единственную брешь в панцире греховной страстности, сковавшем душу. Только здесь и открывается возможность побега из плена страстей. Это позволяет приступить к очищению души, начиная действовать именно через ум, а еще точнее — через умное делание. Если бы не преимущества мыслительной силы, получаемые в крещении, то мы были бы лишены способности к умной молитве, а значит, не оставалось бы никаких шансов выбраться из-под власти порочной страстности.

Нужно ли в очередной раз напоминать прописную истину, что одного внешнего исполнения заповедей недостаточно для спасения? Видимо, да. В этом нуждаются те, для кого не очевидна потребность в умной молитве. Кто забывает, что, если не впал в грех на деле, это еще не значит, что чист пред Богом. Кто не следит за тем, как греховный помысл порождает в душе сродное ему чувство, а следовательно, внутренне грех уже совершен. «Есть нечистый огонь, который воспламеняет сердце», когда, как сказано, воззришь на что-либо с вожделением^. И те, кто «соуслаждаются внутренне, в сердце, совершают блуд», тогда «прелюбодей ты пред Богом и не принесет тебе пользы девственное тело твое». То же относится и к сребролюбию, тщеславию, гордости, зависти, злобе и прочему. Вот почему «воздержание от видимых худых дел не есть еще совершенство, но очищение ума — вот совершенство». Посему необходимо подвигать себя на возрастание в умном трезвении и, стало быть, всемерно «надлежит принуждать себя к молитве, если не имеет кто духовной молитвы» . Не очистив же умные сткляницы^, всяко останемся во грехе.

А мы ведь призваны к очищению всех своих чувств, всей души до состояния бесстрастия, которое есть «истинное девство». Ради этого надлежит посвятить служению Богу всю совокупность своего душевно-телесного состава. И тогда очищенные свои пять чувств, «неся словно пятисвещный светильник, душа представит Христу в день воскресения». Но для этого недостанет одних добродетелей внешних. Когда посещаем по заповеди больного или подаем милостыню, то важнее самих поступков то, что в связи с этим помышляем и чувствуем: быть может, самодовольство или превозношение, презрение или раздражение? Все подвиги по обузданию порочной страстности, все виды аскезы и добродетелей, начиная с послушания и поста, — суть подготовка болящего к операции, совершить которую нельзя без умно-сердечного инструмента. Ведь нам нужно очищаться от пораженных греховностью чувств, а одного желания для этого мало, так как «непосредственная борьба воли с чувствами невозможна». Эмоции неподвластны воле. Никаким волевым усилием нельзя мгновенно вызвать в себе желаемое чувство или снять волнение, уже охватившее душу. «Уловить чувство», овладеть им человек может только одним путем — посредством своей умственной деятельности. В то же время ум способен контролировать и волевое начало. Вследствие этого борьба с нежелательными чувствами сводится к борьбе с помыслами: к различению и отсечению их. «Ум есть борец и имеет равномощную силу препираться с грехом и противиться помыслам» . Но, подчеркнем, эту силу он получает только при соединении с сердцем в умно-сердечном делании, после чего становится возможной брань за чистоту души, которую ум и начинает с очищения самого себя. Такой путь исцеления душевного организма предписан Евангелием. Как сказано: только если око ума твоего будет чисто от страстных помыслов, то все тело твое будет светло*¹ — вся душа очистится от страстей. Под телом святые отцы разумеют душу, а оком ее является ум, без чистоты которого нет целостности души, нет бесстрастия, нет совершенства.