Читать «Меч воина. Внутренний подвиг мирянина и инока» онлайн - страница 59

Дивны подобные благодатные откровения, хотя вместе с тем в них не содержится ничего нового — это всего лишь напоминание всем известной евангельской истины, осознать и воспринять которую нам препятствует недостаток веры и решимости: Вы друзи Мои естё, аще творите, елика Аз заповедаю вам. Тем не менее от таких чудесных прозрений оживляется наша вера, а подвижников созерцателей подобные явления вдохновляют увещевать нас: «Насколько ты, возлюбленный, отверг от себя всякое плотское похотение и суетную заботу и весь предался занятию молитвой и поминанием Бога, настолько и Сам Бог помнит тебя всегда и считает тебя Своим другом, записав твое имя в неизгладимой Книге Своей Божественной памяти. Потому радуйся!» Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах¹^. «Имя твое записано в Книге жизни пером, которым ты сам при помощи всегдашней сердечной молитвы написал в книге своего сердца Его Божественное имя». Но и еще большее ожидает друга Христова, который остается верен Ему по любви, побуждающей полагать душу свою за други своя¹¹. Он радостно подъемлет иго, которое благо, и любое бремя понесет легко™, а Христос «возведет его к большим почестям и сделает его уже не просто Своим другом, но Своим родным братом»⁷’.

----*----

JL

Исцеление души

К человеческому греху, к на-рушению Божией заповеди можно подходить в духе юридической оценки, рассматривать их как преступление нравственного закона. Это правомерно влечет за собой законнические санкции: за грех надо судить и нарушителя ожидает воздаяние, кара. Такой подход отчасти оправдан в целях пастырско-педагогических. Но православное богословие и аскетика в целом подходят ко греху с иной позиции — «рассматривают его не столько как преступление норм нравственного закона», а главным образом «как заболевание души, нарушившей первозданную гармонию миротворения и Божественного плана мира». Поэтому «святоотеческая аскетическая традиция всегда смотрела на грешника как на человека, больного духом». Исходя из этого основное внимание обращается «не на то, какая санкция и кара должна постигнуть грешника, а как излечить уязвленную грехом душу». О таком подходе свидетельствует сам чин таинства исповеди, пастырские слова увещания кающегося: «пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Отсюда же уясняется, что ожидает тех, кто «неисцелен»: душа, не прибегшая к духовному врачевству, прогрессирует в порче и разложении, «ее ожидает еще худшее патологическое состояние,

все большее оскудение духовных сил, постепенное омертвение и далее сама духовная смерть».

Поскольку «жизнь души есть соединение с Богом», точно так же, «как жизнь тела есть единение его с душой», то «отделение души от Бога есть смерть души», и «смерть вечная». Ибо если «прежде телесной смерти мы умираем, повергшись смерти душевной» и так входим в вечность, то это погибель необратимая. Это и есть смерть вторая, когда сожгутся беззаконницы и грешницы вкупе, и не будет угашаяй. Отлучает от Бога и умерщвляет душу, как мы знаем, грех, причастие злу, которое совершается через духовное пленение диаволом, то есть посредством посылаемых в наш ум демонических помыслов. Под их воздействием «ум, отступив от Бога, становится скотоподобным или демоноподобным и, удалившись от законов естества, вожделеет чуждых ему вещей». «Ум, удаляясь от Бога... становится любострастным, скотоподобным и звероподобным, воюя с людьми из-за вещей» . Зависимость от Бога фундаментальна, и «никто другой, кроме Христа, не может исцелить» человека, смертельно пораженного греховной страстностью^.