Читать «Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство» онлайн - страница 9

Экраны во всю стену фигурировали и во многих научно-фантастических фильмах, в том числе таких этапных произведениях, как «Метрополис» Фрица Ланга (1927), «Облик грядущего» Уильяма Кэмерона Мензиса (1936), «451 градус по Фаренгейту» Франсуа Трюффо (1966) и «Вспомнить все» Пола Верховена (1990). В «Метрополисе» стена-экран выступает как символ и практический инструмент технократической власти: она установлена в кабинете правителя города на верхнем этаже самого высокого здания. В «Облике грядущего» экраны используются более демократичной формой технократии: их распределяют среди населения, чтобы они служили благим целям просвещения и коммуникации. А в «451 градусе», снятом в телевизионную эпоху, стена-экран показана как средство пропаганды, усмиряющее граждан. В фильме «Вспомнить все» спектр изображений, демонстрируемых на стене-экране: от новостей в прямом эфире до «картинок» внешней среды, – подчеркивает то, что сознание главного героя расколото.

Однако выяснилось, что стены-экраны было куда легче описывать в книгах и имитировать в фильмах, чем внедрить в промышленное и архитектурное производство. Так Билл Гейтс был вынужден поумерить свои амбициозные планы, сетуя на то, что к середине 1990-х еще не были отработаны технологии производства крупных экранов с достаточно высоким разрешением. Тем не менее, как пишут Пенц и Томас, появление побочных технологических продуктов цифрового кино означает, что изображения во всю стену скоро появятся во многих домах. Стены, превратившиеся в электронные окна, создадут новую точку наблюдения, уже не привязанную к месту и способную привести нас в «любое место, любое время, любую реальность». Такие окна-стены радикально обновят домашнюю обстановку, заменяя ее привычные интерьеры, но при этом нарушат и пространственное устройство мира в целом.

Техноприрода

В связи с этим надо бы отметить следующее. Воображение и устремления людей постоянно опережают уровень существующих технологий, несмотря на то (или благодаря тому) что развитие техники идет чрезвычайно быстрыми темпами. Вот лишь один пример: всем известно, что компьютерная отрасль уже несколько десятилетий переживает взрывной рост. В первом номере журнала Wired, вышедшем в 1993 году, Фредерик Дэвис отмечал: «Если бы в последние 20 лет автомобильные технологии развивались такими же темпами, ваша машина разгонялась бы до 500 000 миль в час, галлона бензина ей хватало бы на миллион миль, а стоила бы она не больше тысячи долларов» (Davis 1993: 30).

Но даже при столь головокружительных темпах развития техники в той сфере, где многие изменения сами по себе связаны со скоростью (измеряемой возможностями обработки данных и пропускной способностью сетей), многих раздражает и разочаровывает то, что дело не движется еще быстрее. В середине 1990-х годов, когда стали очевидны ограниченность пропускной способности сетей и цена решения этой проблемы, Всемирная паутина получила прозвище «Всемирная очередь». Подобно Биллу Гейтсу, нам всем приходится ждать, когда же уровень техники достигнет той точки, куда уже привело нас наше воображение, подпитываемое рекламой. Наглядный пример – волна энтузиазма с легкой примесью страха, сопровождавшая появление технологий виртуальной реальности с середины 1980-х до начала 1990-х: «киберпространство» становилось новой областью для полета фантазии. Впрочем, все, кто заполучил шлем со стереодисплеем или иную систему виртуальной реальности, вскоре обнаружили, что подлинные возможности этих изобретений явно недотягивают до тотальных галлюцинаций, обещанных нам в фильмах вроде «Газонокосильщика» (1992). Хотя здесь и не обошлось без ажиотажа, спровоцированного корпорациями в коммерческих целях, налицо и подлинное страстное желание, своего рода жажда новых технологий, которую необходимо признать одной из движущих сил идеологии прогресса. Стремление покорить природу, преодолеть ограниченность физических возможностей, давно уже подпитывающее веру в прогресс, снова и снова подталкивает развитие техники и в конечном счете приводит к возникновению «технокультуры», в которой по-новому определяются место «природы» и сущность «человеческой природы».