Читать «Мастер облаков» онлайн - страница 41

Светлов отхлебнул еще — и моя уверенность, что разговор будет носить беспорядочный, полуосмысленный характер, пошатнулась. Теперь он был, что называется, «ни в одном глазу».

— Так вот, мы говорили про раннехристианские храмы… Пейте-пейте, в бане принято пить квас… Римляне любили бани. Любили обществен-но-е, интерактивность, вот это вот… эту массовость. Хлеба и зрелища, потоками бурлящие в современных СМИ, — это не месопотамское, нет, не ближневосточное культурное завоевание… как бы ни хотели иудеи — их священная клановая история не стала прообразом мировой. А государственная, светская история римлян — стала, да. Кто сейчас помнит об их мифах, верованиях, богах? А вот солдат, юристов и меценатов помнят… — Тут Светлов снова отхлебнул, и его взгляд, словно перевернувшись, опять замутился. — Евреи, конечно, понимали: чтобы выйти на мировую арену, надо ехать в Рим. Точно так же, как джазовый саксофонист или виолончелист понимает, что доказывать превосходную степень мастерства имеет смысл только в Нью-Йорке. Вершина мира, так сказать… Вы пейте-пейте, квас хороший, с мятой… Знаете, я… — Светлов отхлебнул, взгляд его перекувыркнулся в очередной раз, словно монета, и на этот раз выпала трезвая на вид «решка», — я занимался историей, между прочим, профессионально. Древнеримские термы как образ социального устройства… Название моей диссертации… Ни один общественный институт, ни один другой не отражает в себе, как в миниатюре, все общество так, как это сделали термы. Это ведь не просто парилка! Там были библиотеки, спортзалы, театры, рестораны, лектории, музеи. Вполне возможно, что и торговые ряды и так далее.

Я сидел с очень объемной, приятно-пористой на ощупь деревянной кружкой, поставленной между колен. В сауне тихо, зернисто шевелился разогретый воздух, блуждавший между стен и накатывавший то горячим, то холодным краем. Раз уж избежать этого разговора, казавшегося поначалу странной прихотью моего шефа, невозможно, лучше принять условия игры и следовать им далее. То есть выпить квасу и, удобно расположившись на лежаке, вести изысканные беседы. Поэтому, сделав изрядный кислый хлебок из псевдобочонка, я продолжил внимать ни к чему на первый взгляд не обязывающим глаголаниям.

— И вот приходит новая историческая формация. Роскошные, гипертрофированные храмы телесных ублажений переводятся на баланс нового общественного распорядителя. Баптистерий — одно из первых показательных явлений в христианстве как государственной религии. Надо ведь как можно быстрее конвертировать всю социальную массу в новую веру. И они поступают по старинке. Они же помнят, — еще по свежим следам, — чтобы заручиться поддержкой плебса, императоры дарили ему — нет, не только ведь кровавые зрелища и обильные хлеба! — нет, еще были термы: эдакий популистский жест дара! В корне жизнь они не изменят, а вот отношение к правящему лицу, в целом то есть — это, пожалуйста. И через баптистерий, как через межвременной портал, повели они народные массы в новую жизнь. Они действовали по аналогии… считали, чтобы стать новой цивилизацией, достаточно использовать оставленные от предыдущей механизмы и орудия. Только не могли они представить, так же, как папуасы, что это — всего лишь инфраструктура, а не цель; всего лишь средство, а не центр. Это о вопросе про культ карго. Чтобы вызвать дождь, они, условно говоря, щеголяли в изысканных, подбитых мехом плащах, вертели зонтиками над головами. То есть следствия ими принималось за причину. И вот чтобы самим стать цивилизованными и перевести других туда же, в свою цивилизацию, они окунают народ в воды терм, будучи уверенными, что плебс, помня об императорских щедротах, атрибутом которых… которых… что плебс… что, в общем… что, плескаясь в тех же водах, что и прежде, плебс мало-помалу, перейдет в новую веру, может, даже не заметив, что хозяин-то терм — новый… новый… Понимаешь, в чем дело? — Светлов сменил ногу общения на дружескую.