Читать «Люди оленьего края» онлайн - страница 7

Арктическая лихорадка

В один из последних летних дней 1935 года я опять сел в « болотный экспресс » и надолго покинул заманчивые пределы страны Барренс . Я вернулся домой с большим ящиком птичьих яиц , с жестяной коробкой , где поместились шесть живых леммингов , и клеткой с чудаковатой птицей , прозванной « охотником »; внешне она похожа на чайку , а повадками – на сокола . Вдобавок ко всему я приехал с массой впечатлений , разнообразных и ярких . Однако со временем все они потускнели , кроме воспоминания об огромном стаде карибу . Именно оно оказалось самым сильным . Это воспоминание продолжало жить во мне и с годами занимало меня все больше благодаря той необъяснимой страсти , которую Арктика вселила в мое сердце . Даже годы были не способны ее охладить .

Я полагаю , что это своего рода болезнь – арктическая лихорадка , однако никакой микроскоп не может обнаружить ее вируса , и он остается неизвестным ученым мужам . Не оказывая ощутимого воздействия на организм человека в целом , вирус арктической лихорадки поселяется в мозгу и вызывает у своей жертвы неодолимое и вечное стремление снова и снова путешествовать по безграничным пространствам холмистой тундры , где , подобные живым рекам , текут стада карибу .

Это болезнь воображения , и тем Не менее она овладевает людьми , которых никак нельзя упрекнуть в том , что они слишком впечатлительны . Эта неведомая болезнь из года в год гонит угрюмых людей в суровые края , где бесконечно тянется зимняя ночь и свирепствуют лютые ветры . Они селятся в жалких лачугах из неотесанных бревен и бродят целыми днями среди унылых серых снегов в поисках песца и горностая . Поистине арктическая лихорадка – величайшая сила , она не оставляет свои жертвы в покое до тех пор , пока сама жизнь не покидает их .

Инфекция дремала во мне несколько лет . С 1935 ко 1939 год жизнь моя была заполнена множеством дел , и поэтому , как ни властно манили меня к себе суровые земли Арктики , мысль о них не могла целиком овладеть мной . Я продолжал свою учебу , а каникулы проводил в прериях , в горах на западе и в лесах на востоке ; но никогда не забывал пустынные северные равнины . В те годы я был особенно поглощен изучением птиц и млекопитающих , так как решил стать зоологом и отдать этой науке свою жизнь .

Однако , когда мне исполнилось девятнадцать лет , я вынужден был сменить старый дробовик на винтовку Ли - Энфилда ; я стал солдатом в полку имени Гастингов и принца Эдуарда . Вместо гор и прерий – пехотный полк ; миром , лежавшим за пределами этих узких границ , вдруг овладело безумие и кошмар , которых я боялся и не мог понять . Наступил 1941 год , и я оказался одним из участников войны в южной Англии . Во время своих коротких увольнений я видел , как разрушаются большие города , а под их обломками гибнут люди , и не мог постичь , для чего это делается . Я познал тошнотворный , разъедающий душу страх , порожденный стихийным возмущением и протестом против людей , которые одни из всех живых существ на земле смогли намеренно ввергнуть мир в жесточайшую бойню . Война неумолимо разрасталась . Мой полк прошел через Италию , затем – в северном направлении , через Францию в Бельгию и Голландию , и наконец мы достигли Германии . И наступил день , когда воздух перестал сотрясаться от разрывов артиллерийских снарядов . Все было кончено . Весной 1946 года я вернулся на родину . Но как сильно отличался этот приезд от моего возвращения домой в 1935 году ! Мне захотелось укрыться в каком - нибудь спокойном местечке , куда никогда не докатывались бы даже отголоски войны . Ученый коллекционер