Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 64

Не надо забывать, что в шахматном смысле это был один из его самых высоких пиков...

«...Шахматная судьба Таля во многом может быть объяснима его чисто человеческими особенностями. Пытаясь понять перепады в игре Таля, причины его фантастического взлета и столь короткого пребывания на шахматном троне, многие ссылаются на его здоровье. Конечно, это могло иметь значение, но не решающее. Шахматы сегодня, как и любая другая область человеческой деятельности, для высшего успеха требует полного самоотречения. Отдал ли Таль всего себя, без остатка, шахматам? Вряд ли. Щедро, безмерно одаренный человек, эпикуреец по натуре, он не желал отказываться от многочисленных радостей даже ради шахмат, в фантастической любви Таля к которым сомневаться не приходится. Никто за всю историю шахмат не становился чемпионом мира так быстро, как Таль. Огромный талант вознес его на самую вершину в рекордно короткие сроки. Для того, чтобы вторично пройти этот путь, нужно было бы «пролить много пота и крови». Таль не умел да вроде бы и не хотел этого делать. Находясь всю жизнь в атмосфере непрерывного и всеобщего восторга и обожания, Таль привык к триумфам, но к триумфам немедленным. Готовиться к успеху исподволь, годами, в кабинетной тиши — это занятие не для Таля. Наоборот, в разгар подготовки к самому ответственному соревнованию рвануться на блицтурнир в другой город, просидеть три часа в аэропорту, схватить первое попавшееся такси, под восторженные приветствия болельщиков появиться в турнирном зале с опозданием чуть ли не на целый час и, триумфально заняв первое место, стремительно вернуться в Ригу — в этом весь Таль. Легкий в общении, щедрый на дружбу, артистичный, он порой, похоже, получает большее удовольствие от пресс-конференции после победного турнира, чем от самого турнира. Талю мало просто занять

первое место, ему важно занять его с блеском, мало просто выиграть партию, ему нужно выиграть для этого хоть полкомплекта фигур. Наполеон когда-то учил своих маршалов: “Нельзя добиться успеха, если наносишь удар каждым пальцем руки отдельно, ее нужно сжимать в кулак”. Таль не сконцентрировал весь свой замечательный талант на одном поприще, для этого ему пришлось бы отказаться от всего остального. Но тогда это был бы уже не Таль. В его шахматной жизни все не запрограммировано, зыбко, неустойчиво, непредсказуемо...»

Н. Борисов («64», 1980 г.)

Я человек не слабого десятка, но меня хватило на три дня, и я почувствовал, что наступает конец. На четвертый день я сказал: «Папуля, ты меня извини. У меня много дел, институт пропускаю, мама там одна, Надя ждет...» «Мне жаль, Гусеныш, что ты меня оставляешь одного, — сказал он. — Я надеялся, что мы с тобой славно проведем пару недель».

Предложи он сегодня пожить с ним в номере не пару недель, а всю оставшуюся жизнь — посчитал бы для себя величайшим счастьем. Я болтался бы рядом с ним, как преданная собака, дышал бы его сигаретным дымом, не спал бы вместе с ним сутками, делал бы вид, будто понимаю, какое «хулиганство» он позволил себе в «староиндийке», сыгранной накануне, я и сам курил бы наравне с ним, и выпивал бы наравне с ним, и засыпал бы от истощения всех ресурсов, как и он, в кресле гостиничного холла...