Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 6

Арк. Арканов

САЛЛИ

Саська, Рыжик, Салли Ландау, мать Геры Таля

В последнее время я все чаще прихожу к выводу, что человеческая жизнь есть не что иное, как мимолетное мгновение, кем-то искусственно растянутое на долгие или не очень долгие годы — кому сколько отпущено — с наполнением каждого прожитого отрезка времени конкретными и разными эпизодами, которые остаются на «складе» нашей памяти. И мы сами являемся «заведующими» этих складов. Одни «кладовщики» содержат все в полном порядке: «каталоги» случайных и не случайных событий, образы пересекавших вашу жизнь людей, их портреты, характеры, привычки, мысли, выражения, поступки... Имена и фамилии — в строгом алфавитном порядке. Полная хронологическая точность... Одним словом, некий мощный компьютер, который по вашему приказу тут же выдает нужный текст.

У других «кладовщиков» — настоящий бедлам, «свалка», груда беспорядочно собранного «мусора», роясь в которой можно случайно наткнуться на ка-

кую-то деталь, и она напомнит вам что-то, может быть, не очень приятное, и тогда вы швырнете ее снова на свалку, а может быть, совсем наоборот — эта деталь, лоскуток, обрывок, заденет какую-то душевную струну, и она зазвучит, возрождая прежнюю, давнюю, казалось бы забытую, мелодию, и эта мелодия потянет вас в сладкий омут пережитых когда-то неповторимых волнений. Как старые фотографии или любительские видеофильмы, на которых либо вы когда-то кого-то запечатлели, либо кто-то когда-то запечатлел вас... Как ласковый сон, когда не хочется, чтобы он окончился, когда хочется, чтобы он был вечным (я иногда наивно надеюсь на то, что смерть — томительный теплый вечный сон).

Я принадлежу к «кладовщикам» второго рода. Я — бессистемный импульсивный человек, который сначала что-то делает и лишь потом думает над тем, что он сделал. Я обыкновенная слабая женщина, в которой жила и живет, радовалась и радуется, страдала и страдает ее женская сущность в полном смысле этих слов. Во мне, как себе представляю, удивительным образом уживаются эгоистичность и стремление к самостоятельности с любовью к окружающим меня людям и подсознательным желанием быть женщиной, защищенной живущим с тобой мужчиной от всякого рода мелких и крупных житейских неприятностей...

Я буду откровенной в этой книге. Миша мне простит... Как и раньше прощал... Потому что любил — позволяю себе так думать.

Заранее прощу извинения у тех людей, которых не упомяну, когда буду говорить о Мишиных друзьях. Я ведь сказала, что являюсь «кладовщиком памяти» второго рода, тем более, что после Мишиной смерти у него объявилось огромное количество друзей. Но, поверьте мне, многие из них при Мишиной жизни не имели права называть себя даже просто хорошими знакомыми. Всегда бывает так — после смерти выдающаяся личность обрастает друзьями, одноклассниками, дальними родственниками... Вспомните Маяковского, Высоцкого... Но простим людям их слабость — это, видимо, подсознательное или, может быть, сознательное желание увеличить свою значимость на всю оставшуюся жизнь... Я прошу также прощения за то, что вполне осознанно не назову некоторые имена и фамилии, чтобы не ставить ни самих этих людей, ни их близких в неловкое, порой двусмысленное положение... Может быть, они и не сделали Мише ничего плохого, но, как говорится, на всякий случай. Кто их узнает, тот узнает, а кто не узнает, может быть, и не надо: не стоит возвращаться в давнее прошлое...