Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 49

Папу отвезли в реанимацию, и, представьте себе, через некоторое время он начал подавать признаки жизни, лицо порозовело, в себя пришел...

«Ты чего, — говорит, — Гусеныш, здесь околачиваешься?» Через день-два все пошло на лад... Веселая получилась шутка... Тогда-то я всерьез подумал: «А папка мой — не от мира сего...»

Но впереди нас ждало еще одно нечто «веселое»... Отец начал садиться на кровати, читать газеты, журналы, кроссворды стали мы с ним разгадывать... По части кроссвордов ему не было равных. Но папа настолько еще был слаб, что разгадает четыре-пять слов и в дремоту сваливается... Прошло недели две. Возвращаюсь я после дежурства домой, дома меня приятель ждет с коньяком. Он из экспедиции вернулся... Сидим, коньяк «уговариваем». Не заметили, как стемнело. Вдруг звонок. А я боюсь поздних звонков, особенно ночных... В трубке Геля плачет: «Папа опять в больнице...» — «Что значит «опять»?» — «А ты же не знаешь — он сбежал из больницы». — «Как сбежал?!» — «Скучно, сказал, ему там стало. Он плащ свой на пижаму надел, тихонько такси вызвал и поехал домой. А лифт не работает. Он на третий этаж — пешком. Я оглянуться не успела, как он на радостях капустного рассола выпил. Опять таз крови... Только что увезли...» Кинул я в сумку оставшийся коньяк на всякий случай, схватил такси и — в больницу. Отец — опять белый, опять без сознания... В тот момент у меня даже мысль нехорошая промелькнула:

«Ну, зачем так, папа? Ну, что ты все время смерть за нос дергаешь? Ну, нравятся тебе такие игры — играй... Но сделай хоть паузу — мы же тоже люди...»

И опять то же самое: кровь, переливание, проблемы... Опять поругался с анестезиологами, но уговорил их на мою кровь. И тут позволил себе определенную глупость, сущее мальчишество... «Что бы, — думаю, — моему отцу сейчас было приятно?» Забежал в туалет, выпил коньяк и — лег на стол, берут у меня кровь и почти тут же отцу перекачивают... Вдруг смотрю — как в сказке про аленький цветочек: легкая розовинка сквозь кожу засветилась... Минут через пять-семь открыл он глаза, по сторонам повел и говорит, причем еле языком ворочает: «Гусь... Такое впечатление, как будто коньячку отведал...»

Может быть, это и случайное совпадение, но так было...

И опять отец пошел на поправку, ну, конечно, с нагноением швов и другими «талевскими радостями»... Каждый день возле него врачи... Вызвали главного гастроэнтеролога Латвии. Замминистра, профессор, совершенно замечательный дядька. Заходит он в реанимацию, а отец, как всегда, с «Кентом» во рту. Посмотрел на него профессор сурово и говорит: «А вот курить вам бросать никак нельзя». Отец потом сказал: «Этот меня лечить может... Все понимает...»

Только-только отец стал выкарабкиваться, и уже должны были его из реанимации в палату перевести, скоропостижно, прямо в больнице, умирает Гейхман. Тяжелейший инфаркт. Лежит буквально через стенку от отца. А у папы интуиция была фантастическая. Занервничал страшно. «Пусть, — говорит, — Иосиф зайдет ко мне». А как ему сказать, что Иосиф умер? «Срочно, — отвечают, — уехал домой... Завтра придет». Завтра опять нет Иосифа. «Заболел, — говорят отцу, — воспалением