Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 286

Пришла пора платить по счетам. Была сделана слишком длинная рокировка — из одной жизни в совсем другую, как говорил Сало Михайлович.

И недаром после четвертого тура, когда Смыслов опередил Флора на два очка, тот же самый АМИ разразился эпиграммой:

Мы твердо верим в силу Флора.

Но все ж — не велика ли фора?

Впрочем, все завершилось более или менее благополучно, именно так, как и было запланировано. Соблюдать «дистанцию» оказалось не слишком сложно. Поэтому передовая статья итогового номера бюллетеня вольно или невольно «взяла под защиту» вчерашнего чеха: «Игра Флора в этом турнире получила, на наш взгляд, совершенно неправильное освещение.

Если послушать некоторых шахматных комментаторов, то получается, что они упрекают Флора за его хорошую технику, на которую он понадеялся, но она оказалась недостаточной (ну и как? понятно? такой вот стиль. — В.М.)... Прежде всего надо заметить, что хорошая техника вовсе не такой уж грех для гроссмейстера. Затем. Флор как раз в данном турнире и не проявил в полной мере свою технику (курсив мой. — В.М.), он выпустил, например, Сокольского и Микенаса, а, главное, его дебютная техника при игре черными была далеко не на высоте. Флор, играя черными, выиграл всего одну партию — и то у Бронштейна, против которого он стоял плохо. (...) В остальном, если не считать недостаточный уровень дебютной техники, Флор играл прекрасно, и его результат (конечно, указанное четвертое место! — В.М.) никак нельзя расценивать как неуспех».

Флор: «Попав на чемпионат через московский полуфинал, я догадывался, что все будет не так, как было в довоенные времена, на тех давних турнирах, где я был прежним Сало Флором, был в одном ряду с Алехиным, Ласкером, Капабланкой, а потом уже и с тем же Ботвинником. Вот только не мог я точно представить, каким именно образом опустится передо мной шлагбаум. А что опустится — нисколько не сомневался. Вот мы с Бронштейном познакомились в Тбилиси (я рассказывал об этом), и вместе с ним мы стали участниками первенства — он “пробился” в бакинском полуфинале, заняв четвертое место. Но между нами была разница, огромная разница. Не пятнадцать лет, на которые он был моложе меня. Я не об этом. Суть заключалась совсем в другом. Он еще не переходил дорогу Ботвиннику. А я переходил. И не раз. Такого, по мнению Ботвинника, больше не должно было случиться. Я попал, как говорится, на его территорию. И он, как обычно, попросил «кого надо», чтобы Сало Флор пореже “возникал”. Что он сделал, когда его позиции пошатнулись после неудачи на XII первенстве? Да всем это известно, ни для кого это не было секретом: он прямиком пошел к Жданову и подсказал тому идею проведения матча на звание абсолютного чемпиона СССР, чтобы там победить, возвыситься над всеми, вернуть утраченное и не оказаться, не дай Бог, где-нибудь на обочине. Он на такие дела мастак! Он этого и не скрывает. Ну а Бронштейн? Ему испытания Ботвинником только предстояли. Узнав поближе Михаила Моисеевича и посягнув в матче с ним на принадлежавшее тому чемпионство, он посвятил патриарху и справедливые, и остроумные высказывания, которые разошлись по шахматному миру, — например, о том, что Ботвинник наподобие “молотобойца” занял свой “сектор” и машет “молотом” над головой: попробуй-ка подойди к нему...»