Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 21

И вдруг в один из дней подходит ко мне наш администратор Григорий Ефимович, который как бы считался моим опекуном, и говорит: «Саллинька, приходил Мишин дядя и сказал, что у Миши после последней ссоры произошло нервное потрясение, какой-то ступор, что он все время лежит в постели, как каменный, ничего не ест и не пьет, что невозможно поднять у него ни руку, ни ногу... И еще он сказал, что не собирается влезать в ваши отношения с Мишей, но хотя бы ради его мамы, которая находится в страшном горе и которую Саллинька любит, он очень просит навестить Мишу и помириться с ним, чтобы он пришел в себя и смог поехать на турнир в Швейцарию».

Я выслушала Григория Ефимовича и спросила его: «А Вы как считаете?» Он ответил, что если меня интересует его мнение, то я должна помириться с Талем, во-первых, потому что безрассудно с моей стороны терять такого человека, как Таль, а во-вторых, нельзя подвергать риску здоровье и будущее человека, который является национальной гордостью Латвии и, возможно, всего Советского Союза. Помню, я сказала: «Григорий Ефимович! Я очень ценю Ваше мнение, я очень люблю Мишину маму, но я не поеду, потому что все решила, а раз я решила, то меня не интересует карьера «национальной гордости Латвии». А если человек болен, то пусть ему вызовут врача...»

Честно говоря, в тот момент я «сыграла» этакую властную, непримиримую женщину. На самом деле я знала, что Мишино состояние — не каприз избалованного инфанта, а самое настоящее нервное потрясение человека, который привык все делать по-своему и вдруг натолкнулся на не менее упрямое и своенравное существо. Я знала: стоит мне только появиться на улице Горького в доме номер 34, и все встанет на свои места — Миша улыбнется, глаза его оживут, и он тут же попробует пошутить и выскажет что-нибудь типа «спасение утопающих — дело рук не только самих утопающих», и болезни как не бывало. И снова он будет веселым, легким, любящим и счастливым. Но счастливым он будет вдвойне: во-первых, потому что человек, которого он любит, снова рядом с ним, а во-вторых, и на этот раз все вышло по-талевски — он победил. Впрочем, не уверена. Может быть, как раз «во-вторых» тогда заняло бы у Таля первое место...

Но, как бы ни было, в тот момент я твердо решила не идти на улицу Горького. Уж если мне с ним и суждено какое-то будущее, то пусть постарается не сомневаться: перед ним не послушная марионетка, а живой человек, равный ему по всем параметрам, за исключением пола. И он, и я — как мне уже пришлось отметить выше — могли служить учебным астрологическим примером принадлежности к «скорпиону»... Несколько лет спустя Мишина мама как-то сказала мне: «Вы напоминаете мне двух упрямых непослушных зверьков, которые кусают и царапают друг дружку бесконечно, но стоит их только разлучить, каждый забивается в угол, отказывается от пищи и может умереть от тоски. Вы больше похожи на брата и сестру»... Она была очень мудрой женщиной, и дальнейшая жизнь подтвердила ее слова.