Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 23

Значительно позже я узнала, что у Миши была в Москве приятельница, известная пианистка Белла Давидович. Муж ее умер. У нее остался маленький ребенок. Отношения их с Мишей постепенно стали более чем дружескими. И Мишины родители ничего не имели против возможной женитьбы. Но я, помимо своей воли появившись на Мишиной «орбите», если не сняла этот вопрос окончательно, то, во всяком случае, отодвинула его далеко-далеко.

Последняя же наша ссора как бы реанимировала не окончательно свернутые взаимоотношения, тем более что Мишины родители, как я уже говорила, очень хотели, чтобы их сын наконец повзрослел и чтобы ничего его не отвлекало от шахмат. В тот вечер после моего звонка из Вильнюса Миша влетел в комнату мамы и сказал: «Мурочка! (Так Таль называл свою маму. Он вообще любил давать ласково-шутливые прозвища.)

Я собрался ехать к Белле, но только что позвонила Салли. Как ты скажешь, так я и поступлю!»

Мишина мама рассказала мне об этом через пару лет после того, как я вышла за Мишу замуж. «Доченька! — сказала она мне. — Поверь мне! Что бы я ни ответила, Мишенька все равно поехал бы в Вильнюс. Поэтому я отделалась уклончивым советом: поступай так, как подсказывает тебе твое сердце...»

Как вы можете догадаться, заметный в моей судьбе спор с Ромой Векслером я выиграла — на следующий день после моего звонка Миша был в Вильнюсе. И я, которая еще вчера считала себя остывшей, окончательно излечившейся от «талевского синдрома», была страшно рада, что он приехал. Как будто с моей души сняли тяжелый камень...

Приезд Таля в Вильнюс вызвал двойной ажиотаж. Во-первых, в Вильнюс приехал «волшебник Таль», а во-вторых, он приехал к Салли Ландау — к «нашей» вильнючанке! (Стыжусь — до сих пор не знаю, как правильно называть жительницу Вильнюса.)

Миша остановился в нашем доме, то есть в доме моих родителей. Они были счастливы — их мечта сбывалась. К нам бесконечно приходили близкие и дальние знакомые, чтобы увидеться с шахматной звездой и на следующий день хвастать: «Вчера мы были в гостях у Ландау. Там был Миша Таль. Мы с ним подружились. Удивительно талантливый мальчик и очень остроумный...»

Таль и в то время, и всегда был человеком очень общительным, легким и контактным. Он находил общий язык практически с любым собеседником, даже с тем, который ему был не очень интересен. Он был прекрасно воспитан и не мог позволить себе обидеть невниманием или высокомерием. Это его качество приводило к тому, что многие, побывавшие в его обществе всего один раз, уже записывали его в свои друзья. Так продолжалось в течение всей его жизни. Так продолжается и после его смерти — в периодической печати, на радио и телевидении вдруг появляются какие-то Мишины «друзья» и начинают рассказывать о нем порой несусветный вздор. Читать и слушать это обидно, но что поделаешь?..