Читать «Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)» онлайн - страница 25

Троя

Троя мне снова приснилась – такой она снилась мне в детстве когда-то.

Тога тумана скрывала чертог уходящего в вечность Приама.

Трон Илиона, и Гектора труп, и всеженская скорбь Андромахи

Траурно мир осенила, веселья – увы – не нарушив богов олимпийских.

Тридцать веков пронеслись над планетой, как стадо безумных кентавров.

Трижды запоем читал «Илиаду» и трижды на миг становился бессмертным.

Тени великих смущают мой дух, и в бессилье опять опускаются руки.

Трепетно слушаю Степь, и гомеры степные глядят на меня с укоризной.

Азия

Аз – на монгольском наречье «удача и счастье».

Да, именно «счастье».

Азия, лани твои торопили моё на земле появленье.

Азбука вечных письмен, проступавших

на пальмовых листьях и скалах.

Азимут веры, искавшей в пустыне опору

и храмы в душе воздвигавшей.

Алангуа, из сияния лунных лучей

сотворявшая всадников грозных.

Алою пылью клубились просторы,

и лотос в уставшей пыли распускался.

Айсберги гор вырастали из бездны песчинок,

спрессованных жизнью и смертью.

Азия – твой караван так велик,

что отыщется след мой едва ли.

Зимняя прелюдия

Януарий, сверкая алмазами царской короны,

Ярлыки раздаёт на правленье сибирским буранам.

Янычары зимы – в серебристых доспехах морозы,

Ятаган полумесяца в небе сияет хрустальном.

Ягель сизых дымков над землёй расстилают рассветы.

Ягуаровым мехом огней отливают закаты.

Як угрюмо пасётся на северном склоне планеты,

Яко мамонт оживший, такой же большой и мохнатый.

Ясноглазая нимфа приходит в мои сновиденья,

Ясень сагой листвы навевает раздумья и нежность.

Янтарём золотятся плывущие в полночь мгновенья.

Ян и инь осеняют парисовым яблоком вечность.

Я лелею для нимфы поэму, рождённую снегом.

Янус будит в струне моей звук кипарисовой лиры.

Ясаком поднебесных снегов обложивший полмира,

Януарий трясёт за окном горностаевым мехом.

Осенняя элегия

Облетает листва, обнимая луга и поляны.

Облачками клубятся дымки над покоем вечерним.

Осень весть подаёт, и восходят на небо Плеяды,

Осеняя просторы земные сияньем извечным.

Отзываясь на вещие звёздные знаки природы,

Остроглазый сказитель своё начинал песнопенье.

Огнь божественных слов золотил лиственничные кроны,

Отзвук песни богов очаровывал птиц и оленей.

Отсвет далей небесных тревожит мои сновиденья.

Ореады грустят на вершинах Саяно-Алтая.

Оглянусь – песнь последних аэдов уносят мгновенья.

Остаются лишь сны, обращённые к слову заклятья.

Оттого, может быть, я под яростный гул автострады,

Отрешаясь от будней, шепчу стародавнюю сагу.

Осеняя пространство и время, мерцают Плеяды.

Осень знак подаёт, и ложатся стихи на бумагу.

* * *

А в Азии не принято писать сонеты.

Анафора конечной рифме не чета.

Но амфоры любви достойны все поэты.

Азалия берёт от радуги цвета.

А я пою простор и высь небесной сини,

И фимиамом курится степной мираж.

Ая цветёт – полынь моей полупустыни,

И феи храмом высится кедровый кряж.

Молитвенная ода небесами дышит.

Могильная трава сама себя колышет,