Читать «Лето по Даниилу Андреевичу // Сад запертый» онлайн - страница 5

– Присаживайся, – внимательный Мкртчян освободил Ларке кресло. – Как самочувствие?

– Руслик, она к тебе на прием пришла или повидаться со старыми друзьями? – обиделся Розенберг. – Ты уж проясни по-быстрому, если что. Мы уйдем и не будем беспокоить…

– Руслан вообще-то на кардиолога учится. – Тихо пояснила Аля Смирнова. Мкртчян улыбнулся ей и махнул рукой. Розенберг уже отвлекся.

– Вы как хотите, а я должен еще с одним старым друганом повидаться, – заявил он, во весь рост воспряв из-за стола. – Женщин и не рожденных пока детей оставим на полкового доктора, а пан меня проводит. Лажевский, не правда ли?

– Легко, – Лажевский улыбкой подобрал злые ноздри.

– Почему это оставим? – возмутилась Лариска. – Я только пришла, а вы торопитесь меня покинуть?

– Антоненка, он на кладбище собрался. В твоем положении это неправильные впечатления, верно?

– Лажевский, молчать. Не боись, не рожу скоропостижно. Вас сейчас ни один бомбила не возьмет, а у меня личный транспорт.

Понукаемая буйным Розенбергом, компания расплатилась и полезла в Ларискин джип.

– Ну ни фига себе танк, – поразился Сашка. – Лар, а тебе баранка не жмет?

«…Пошел с ними спокойно» – ошибка, сборы-то оттрубил, военного положения нет, кому нужны лейтенанты со знанием старофранцузского языка Ок?

– М-м-м… Вот так: «И до икоты ржал потом, примеряясь перед зеркалом к новенькой форме».

– А форма красивая?

– Глаз не оторвать. В национальном, знаешь, стиле.

– Это что? Галифе и буденновка с двуглавым орлом?

– А что… – улыбается Ворон и снова лезет в компьютер.

– Что ж ты так, – продолжает сокрушаться Янка. – С твоими мозгами из аспирантуры вылететь… Не, Дань, это надо уметь.

Данька кидает на нее быстрый взгляд из-под отросших волос. Так и запишем, – сообщает. Лицо у Яны становится обиженное.

– Дань.

– Что?

– Ты ведь наврал? Это же все неправда? Пишешь, что тебя забрили, а у самого волосы длинные.

– Мы в дружине – как сказочные корейские воины. Косы отращиваем. Я еще сопляк, поэтому…

Закончить фразу не получается, потому что очень весело. Посмеиваясь, он набирает текст. Яна внимательно смотрит на экран, где буковка за буковкой появляется новая история про лейтенанта Ворона.

– Ну ты здоров пиздеть, – наконец выдыхает она. Тычет его кулачком под ребра и привстает из-за компа. – Это же неправда все, Дань? Фэйк?

– Конечно, фэйк. Роман. Литература, – улыбается Данька. – Там же от третьего лица, ты не заметила? – Смотрит с нежной насмешкой. Треплет по волосам. – Как себя чувствуешь? Нормально? Тогда иди спать.

Яна выползает из-за стола и почти моментально проваливается – не в сон даже, а в дремотный бред. Ей все-таки нехорошо; сколько раз обещала себе, что с этим неправильным парнем покончено, и вот опять. Оглушительно стрекочет компьютер; этому как его Даньке не спится – шатается по комнате, как привидение. Трогает мышку; монитор загорается. Свернутый документ саднит в глубине экрана.

– Пристегнись, земеля. – Скомандовала Антоненка, выжимая сцепление.

У ворот Южного кладбища возвышалась часовенка-новодел, торговки к вечеру сворачивали нехитрую погребальную бижутерию: пластиковые венки, искусственные цветочки. Розенберг вывалился из машины и долго шастал в поисках чего-то живого, задумчиво раскуривая дудку. Ласточка моя, – спросил он Альку, – это у вас по принципу кесарю кесарево? Что ты имеешь в виду? – не поняла Смирнова. То, что мертвым – живых цветов не положено… Лажевский пропал, а сейчас бодро вышагивал от метро со снопом белых гвоздик. Кладбище закрывалось, сторож не хотел пускать. Мы ненадолго, – заверил его Сашка, толкая в жесткую ладонь купюру. Мкртчян поболтал ополовиненной бутылкой красного вина. – Беленькой надо было, – с сомнением сказал он, отхлебнув. – Я взял, – кивнул ему Артур Лажевский. Гляди, предусмотрительный какой, – скривился Розенберг. Пошли по аллее. Розенберг с Русликом Мкртчяном впереди, дальше – Лажевский с беленькой. Лариска под руку с Алевтиной – шли медленно, отдыхая. Хорошо здесь, наверное, гулять, – мечтательно заявила Антоненка. Высокие деревья в сумерках вставали угольными стволами; где-то высоко над головой взметались бисерными брызгами свежей листвы. Жирная земля щедро выкидывала побеги молодой крапивы, инопланетные свечки хвощей и папоротника. Ау! – разнеслось дальше по аллее. Мишка, друг, где ты?!