Читать «Лето по Даниилу Андреевичу // Сад запертый» онлайн - страница 7

– Дань, а мы не трахались еще? – игриво заглядывает она в ванную, уже понимая, что победила. Данька сердито задергивает занавеску.

Из мрамора на плите выступает молодое лицо.

– Проходите, – говорит Лажевский: отодвигая дверцу, он морщится. Саш, ты бы поприличней, – попытался урезонить Розенберга Мкртчян. Входя в оградку, Руслик торопливо крестится. Девчонки стоят в некотором отдалении, Лариска плотнее запахивает курточку – апрельские сумерки, стремительно холодает. Лажевский расставляет на столике водку, пластиковые стаканчики, закуску – хлеб и твердую колбасу. Рядом с Мишкой громоздится пустая плита, а по другую сторону, ближе к растущей прямо в ограде сосенке, – обмыленный дождями деревянный крест. Розенберг шатается внутри с риском обрушить хлипкий столик и резную скамейку: Братва, да здесь прямо некрополь! Угомонись, – осаживает Лажевский. Это его брат делал, Борис – вот здесь, – для себя оставил место. Практично! – соглашается Саша. А это что? – Розенберг остановил свой сумасшедший танец около креста. В сумерках светится прибитая фотка; нечеткая веселая физиономия. Фотка вроде как старая, – бормочет Розенберг. Это никак папаша их? Я думал, они не местные…

Лажевский молча делит букет напополам; вторую горсть отдает Альке, свои гвоздики бросает поровну. Розенберг присаживается к кресту, вглядывается в фотографию.

– Вы что здесь, совсем очумели? – после недолгого молчания говорит он. – Я слышал, он к матери в Штаты уехал – а это, как ни крути, еще не повод хоронить насмерть, – голос Сашки звучит почти жалобно.

– Присядь, Саш, – советует Артур. – Это все Бориса идея была, тела-то так и не нашли.

Алька тянется к водке; рядом с Артуром на скамейку. Ну, не чокаясь, – кивает Лажевский.

– По последним сведениям, оргазм увеличивает интеллектуальную мощь! – хохочет Янка из коридора. Топает босыми пятками в кухне; Данька ожесточенно намыливает голову под душем. Она возвращается, сует к нему востренькую длинноносую мордочку. Переливается вся, чуть хвостом не виляет:

– Дань, а помнишь, у тебя там про Египет написано? Может, рванем в Дахаб?

– Предлагаешь эксперимент в реальном времени? – смеется Ворон, стряхивая с себя клочья пены. Вздергивает подбородок и смотрит сквозь мутную занавеску. Теплые капли на занавеске дрожат и сливаются. Яна улыбается с лукавинкой; хватает за подбородок, комкая занавеску, и целует полиэтилен, припечатывая к его рту. Пока Данька пытается отдернуть полотнище, она выскальзывает из ванной и хохочет откуда-то с кухни.

– Тебе бутерброд сделать? – кричит она.

– Не трогай ничего там! – командует Данька, торопливо запахивая халат. – Я сам сейчас… что-нибудь приготовлю.

– Ах, да! Мазафака повар.

– Допрыгаешься сейчас, – обещает. Хлопает дверью ванной. Яна с сигаретой в зубах грохочет сковородками.

– За каким хером столько, – сокрушается она, – ты что, черт? Грешников поджаривать?

– Угомонись, – отстраняет ее Данька. – Сядь и не отражай.

Поддергивая длинную футболку, Яна устраивается в плетеном кресле. Задница в стрингах; невозможно; аж внизу живота поднывает. Данька отворачивается к плите. Он изо всех сил пытается сосредоточиться, включить голову и что-то про себя решить.