Читать «Лето по Даниилу Андреевичу // Сад запертый» онлайн - страница 4

Розенберг недобро сощурился:

– Барабанщика не спросили.

Давние противоречия обострялись. Мкртчян облапил за плечи обоих и шутливо возгласил:

– Пацаны, я поражаюсь изысканной лексике нашего заокеанского друга Александра Розенберга. Дорогой, неужто тебе феню в эМ-Ай-Ти преподают?

Для встреч выпускников в четыреста** школе, ныне гимназии, был предусмотрен специальный красный день календаря, который все по обыкновению игнорировали. Забивались, кто где, небольшими компаниями. Лажевский, Мкртчян и Алька облюбовали маленький кабачок неподалеку от станции метро «Автово». Место в любое время года было отмечено тесным рождественским уютом: хрустящие скатерти, свечки и туя на подоконнике. Кабачок звался «Райским уголком»; пошловато, но трогательно. В этот раз здесь присутствовал еще и Розенберг, прилетевший на побывку из Бостона, вскоре должна была подойти Лариска.

– Здравствуйте, мальчики и девочки!

Пока лейтенант Ворон шел впереди двух потешных воинов в камуфляже, при шпорах, в кепи; шел по широкой лестнице особняка, в мирное время последовательно занимаемого десятком учреждений – от прокуратуры до редакций газет, до клуба филателистов или сельскохозяйственной библиотеки – отлично строили древние – снаружи красиво, изнутри просторно; пока шел, неспешно покачиваясь на гладких плитах ступеней, давая солдатам возможность поохать на реку в бескрайних окнах; пока шел, он много передумал, короче. Забрали его в конце лета. Накануне он умудрился вылететь из аспирантуры – притом что, в отличие от большинства, поступал с серьезными намерениями; уже к третьему курсу знал, о чем и приблизительно как будет писать диссер. Легковесность вообще ему была не свойственна, а вот легкомыслие – то да. Умотав в апреле в Египет, очнулся только на Казантипе. Вернулся в город худой, безмозглый и дочерна загорелый, провал научной карьеры воспринял философски, месяц проболтался в интернете, с удивлением отмечая желтеющие листья и усложнившуюся общественно-политическую обстановку: кого-то суетливо сажали, росли цены на бензин и на маршрутки, объявляли новую свободу, отменяли новую свободу, прикручивали гайки, шумели демонстрации в полдесятка участников. Мимо всего этого будущий лейтенант Ворон проходил в знакомый бар, приподняв воротник парусиновой курточки, пока не обнаружил в ящике запылившуюся уже повестку. Отлично-отлично-отлично, – подумал про себя; валить? – подумал затем. А, на фига. И открыл, когда позвонили в квартиру.

– Скажи мне, кому нужны лейтенанты со знанием старофранцузского языка Ок? – перебивает Яна.

– О’к, – Данька отодвигает сигарету в угол рта. – Сейчас отредактируем.

Ларка поместилась в дверной проем бочком, как крабик: мешал обширный, чемоданом, животище. Над животом в сложенных ручках помещался огромный торт.

– Птичка моя! – взвился Розенберг. Последовали пьяные объятия.

– Ф-фу, Сашка, около тебя закусывать можно… – отбивалась Лариска.

– А где автор? – хихикнул Лажевский, кивая на живот.

– Автору недосуг. С вами, разгильдяями.