Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 136
Людмила Третьякова
— Ступай к императрице, а портрета не снимай.
Катя заупрямилась, но в конце концов послушалась и скоро вернулась с ответом. Императрица писала, что выполняет желание Григория Александровича и жалует его племянницу статс-дамою.
Это звание давалось чрезвычайно редко, а для такой молоденькой женщины, как графиня Скавронская, вообще было недосягаемым. В Зимнем дворце с тайной завистью смотрели на счастливицу. Однако новая статс-дама Скавронская без восторга приняла царскую милость. Это отличало вообще женщин их рода — они оставались равнодушны к наградам, званиям и титулам.
Екатерина Васильевна очень не любила дворцовые церемонии. Всякая мысль о том, что надо одеваться, причесываться, увешиваться драгоценностями, пугала ее. «Для чего это? Зачем?» — плаксиво тянула она из-под своего одеяла, сшитого из собольих шкурок. Под ним, укутанная с головы до ног, она проводила день за днем, ничего более не желая.
Когда Павла Мартыновича назначили посланником в Италию, он умолял супругу следовать с ним вместе. Та упорно отказывалась. Казалось, никакие силы не смогут выманить Катеньку из-под заветного собольего укрытия, а тем паче оторвать от дядюшки, который продолжал осыпать ее благодеяниями.
Напрасно грустный граф из своего неаполитанского далека писал прекрасной ленивице длинные, полные истинной тоски письма. Муж напоминал Екатерине Васильевне о ее супружеском долге, жаловался, что каждый день жизни без милой жены дается ему с трудом и даже музыка не веселит, — это была правда. Он писал, что чувствует себя неважно, здешний климат, если жена не приедет, вряд ли поможет ему — врачи подозревали чахотку, — и это тоже была правда.
Екатерина Васильевна не трогалась с места... Пересуды в обществе относительно странной жизни молодых супругов Скавронских ее не волновали. Вероятно, Павлу Мартыновичу пришлось бы смириться с участью соломенного вдовца. Но к его счастью, Россия вступила в военные действия. Потемкину пришлось, оставив Петербург, заняться сражениями и осадами.
Волей-неволей Екатерина Васильевна отправилась к мужу. Местное общество и газеты подготовили супруге посланника теплый прием, что, впрочем, вовсе не растрогало путешественницу. Наслышанная о ее красоте местная знать устраивала в честь Скавронской балы, но всякий раз муж чуть ли не на коленях умолял жену появиться там ради приличия, хотя бы на часок.
Екатерина Васильевна томно прикрывала бесподобные голубые глаза и стояла на своем. Всему на свете она предпочитала общество няни, привезенной ею из России. Единственная обязанность этой подруги неаполитанской затворницы состояла в том, чтоб рассказывать графине сказки. Старушка отнюдь не была Шахерезадой и по десять раз повторяла одно и то же, что, впрочем, вовсе не побуждало Екатерину Васильевну искать иных развлечений.
В апартаментах российской посланницы стояли нераспакованные тюки и ящики с наимоднейшими туалетами, выписанными для нее свекровью из Парижа. Это были восхитительные вещи, настоящие шедевры портновского искусства, вышедшие из мастерской мадемуазель Вертен, знаменитой модистки, одевавшей первую щеголиху в Европе, королеву Марию-Антуанетту.
