Читать «Концерт «Памяти ангела»» онлайн - страница 59

Эрик-Эмманюэль Шмитт

— Это не я.

— Ах… а я думал…

— Нет.

— Слушай… я сам не знаю… Я не обратил внимания… Я столько подарков получаю… Может, Риго?

— Ты теперь пользуешься духами, которые выбирают мужчины?

— Почему бы нет? Ты что, намерена устроить мне сцену ревности из-за духов?

— Нет, я не такая дура: у меня есть поводы получше духов, чтобы устроить тебе сцену; столько, что затрудняюсь в выборе.

Он посмотрел на нее настороженно, готовый к бою, политический хищник, способный убедить хоть лысого отпустить себе волосы.

Она опередила его, спокойно добавив:

— Я не буду устраивать скандал. Я не испытываю никакой ревности.

— А… ну ладно.

— Ни капли. Я спокойна, как вода в пруду. Даже странно… Наверно, права народная мудрость насчет того, что ревность — признак любви?

Он вздрогнул, на этот раз задетый. Бедный президент, усмехнулась она, он так привык к лести, что из-за чрезмерной опеки сделался ранимым: вот, обиделся на брошенное вскользь замечание, как будто потерпел поражение на выборах.

— Похоже, я чего-то не понял, — вздохнул он.

Он не оборвал разговор, потому что обычно ничего страшного не происходило, Катрин привыкла все свои упреки держать при себе.

Она вспомнила о присущей ей сдержанности и подумала, что ему всегда слишком везло, и внезапно решила изменить своим привычкам.

— Все ты понял, Анри. Я тебя больше не люблю. Ну нисколько.

Президент вдруг стал похож на маленького мальчика, удивленного, наказанного, уязвленного, разочарованного, мальчика, пытающегося превозмочь боль, старающегося держаться как настоящий мужчина. Чтобы его добить, она добавила:

— И уже давно!

— Катрин, ты шутишь?

— Тебе смешно?

— Нет.

— Значит, это не шутка.

Он что-то пробормотал, его душила ярость. Напуганный, как кролик, застигнутый светом автомобильных фар, вне себя от волнения, он резко отскочил, поморщился, его всего передернуло. Издав несколько нечленораздельных звуков, он наконец собрался выдать целую фразу, но Катрин перебила его:

— Успокойся, Анри, тебе не больно. Это просто твое самолюбие кровью обливается. А самолюбия в тебе много. Сколько? Скажем, восемьдесят — восемьдесят пять процентов твоей личности. К счастью, через несколько минут твоя любовница — ну та, с обонянием, парфюмерша, — тебя утешит.

Он побледнел, не в состоянии понять, что его больше поразило: слова Катрин или ее тон, отрешенный, насмешливый, почти равнодушный.

— И давно это?

— Что давно, Анри?

— Что… что ты… что ты не… То, что ты сейчас сказала…

— А, что я тебя больше не люблю?

Она задумалась.

— Очень давно. Я могла бы сказать тебе, что это с тех пор, как ты не находишь и часа для меня, но это не так. Раньше. Я могла бы сказать, что это с тех пор, как ты используешь нашу семью, чтобы убедить французов, что ты такой же человек, как они, но это неправда. Раньше. Я могла бы сказать, что это с тех пор, как ты целуешь меня на публике, но никогда наедине, но это неправда. Раньше. Я могла бы сказать, что это с тех пор, как ты имеешь любовниц, но это неправда. Раньше. Я могла бы сказать, что это с тех пор, как ты имеешь бесстыдство использовать глухоту нашей дочери, чтобы разжалобить общественное мнение, но это неправда. Раньше. Правда в том, что это со времени покушения. Покушения на улице Фурмийон.