| My wife is a singularly feminine creature, candid, sympathetic, and impulsive. | Жена моя - на редкость женственное создание, доброе, простодушное и экспансивное. |
| Once her conversation was my delight, and her ideas a source of unfailing pleasure. | Прежде разговаривать с нею было для меня наслаждением, каждая ее мысль доставляла мне радость. |
| Now I worked her. She was a gold mine of those amusing but lovable inconsistencies that distinguish the female mind. | Теперь я эксплуатировал ее, как золотой прииск, старательно выбирая из ее речи крупинки смешной, но милой непоследовательности, отличающей женский ум. |
| I began to market those pearls of unwisdom and humor that should have enriched only the sacred precincts of home. | Я стал сбывать на рынок эти перлы забавной наивности, предназначенные блистать лишь у священного домашнего очага. |
| With devilish cunning I encouraged her to talk. | С сатанинским коварством я вызывал жену на разговоры. |
| Unsuspecting, she laid her heart bare. | Не подозревая худого, она открывала мне душу. |
| Upon the cold, conspicuous, common, printed page I offered it to the public gaze. | А я выставлял ее душу для всеобщего обозрения на холодной, кричащей, пошлой печатной странице. |
| A literary Judas, I kissed her and betrayed her. | Иуда от литературы, я предавал Луизу поцелуем. |
| For pieces of silver I dressed her sweet confidences in the pantalettes and frills of folly and made them dance in the market place. | За жалкие сребреники я напяливал шутовской наряд на чувства, которые она мне поверяла, и посылал их плясать на рыночной площади. |
| Dear Louisa! | Милая Луиза! |
| Of nights I have bent over her cruel as a wolf above a tender lamb, hearkening even to her soft words murmured in sleep, hoping to catch an idea for my next day's grind. | По ночам я склонялся над ней, как волк над ягненком, прислушиваясь, не заговорит ли она во сне, ловя каждое слово, которое я мог назавтра пустить в обработку. |
| There is worse to come. | И это еще не самое худшее. |
| God help me! | Да простит меня Бог! |
| Next my fangs were buried deep in the neck of the fugitive sayings of my little children. | Я вонзил когти в невинный лепет моих малолетних детей. |
| Guy and Viola were two bright fountains of childish, quaint thoughts and speeches. | Гай и Виола являли собой два неиссякаемых источника уморительных детских фантазий и словечек. |
| I found a ready sale for this kind of humor, and was furnishing a regular department in a magazine with "Funny Fancies of Childhood." | Это был ходкий товар, и я регулярно поставлял его одному журналу для отдела "Чего только не выдумают дети". |
| I began to stalk them as an Indian stalks the antelope. | Я стал выслеживать сына и дочь, как индеец -антилопу. |
| I would hide behind sofas and doors, or crawl on my hands and knees among the bushes in the yard to eavesdrop while they were at play. | Чтобы подслушать их болтовню, я прятался за дверьми и диванами или в садике переползал на четвереньках от куста к кусту. |
| I had all the qualities of a harpy except remorse. | Единственным моим отличием от гарпии было то, что меня не терзало раскаяние. |
