Читать «Из еврейских поэтов» онлайн - страница 33
Владислав Фелицианович Ходасевич
Хьена, Элькина мать, перед хатой просторной и белой
Встретила их на пороге с дарами. Одною рукою
Хьена большой каравай шафранный держала. Над хлебом
Пара зажженных сияла свечей, а другою рукою
Чарку с душистым вином держала счастливая Хьена.
В светлую хату войдя, новобрачные пили и ели:
Это был "суп золотой", им после поста поднесенный.
А в балагане меж тем уж опять заиграла капелла.
Девушки вышли плясать; обнимая друго друга, кружились.
И не успели еще отдохнуть от поста молодые -
Как уже стали опять собираться во множестве гости.
Их занимала родня Мордехая. Столы накрывали.
Женщины сели отдельно, мужчины отдельно. Уселся
Муж за столом для мужчин на почетное место, а Элька
Так же уселаь за женским. Однако, столов не хватило.
К тем, что заранее были накрыты прибавили новых.
Были закуски все те, что обычай велит, - и во-первых
Сельди в оливковом масле и в уксусе; с краю тарелок
Ровным бордюром лежали оливки; с селедкой из Керчи
Сельдь астраханская рядом лежала; помимо селедок
Были сардинки, кефаль, золотой пузанок; а в графинах -
Водка, и мед, и вино, и пиво в зеленых бутылках.
Вдоволь тут было мацы, крендельков и различных печений,
Как подобает в дому богача. И с веселием гости
Сердце свое услаждали, усердно кричали: "Лехаим",
Не забывая о яствах и устали как бы не зная.
Дочиста съели закуску, а музыка им исполняла
Цадиков нежные песни, напевы хазанов, романсы,
Песни цыган удалые, а также отрывки из опер.
После внесли в балаган благовонные рыбные яства,
Те, что слюну вызывают и запах далеко разносят.
Был тут отличнейший карп, украшенье днепровской стремнины,
Славно поджаренный с фаршем; и были огромные щуки,
Радость еврейского сердца, - острейшим набитые фаршем.
Не было тут недостатка и в рыбе помельче: был окунь,
Широкогрудый карась, и судак, и лещ серебристый.
И наслаждался народ, и все поварих похваляли.
И не отстали от рыбы, пока ничего не осталось.
Начисто рыбу прикончив, народ отдыхал, и тогда-то
Выступил Есель-бадхан, на высокую встал табуретку
И забавлял он гостей, и показывал фокусы. Просто,
Можно сказать, чудеса он проделывал. Юкелю-служке
Дал он кольцо - и исчезло оно, а нашлось почему-то
У Коренблита в густой бороде; он часы Мордехая
В ступке совсем истолок - а часы у Гейнова под мышкой:
Вот вам, целехоньки, ходят, футляр и цепочка на месте.
И удивился народ и ревел от восторга. А Есель
Взял у невесты платочек и сжег его тут же на свечке,
Даже и пепел развеял - и что же? Платочек в кармане
У Кагарницкого - вот он. И видел народ, и дивился,
Хлопал бадхану в ладоши. А дальше и больше. Велел он
Чтоб длинноносый Литинский чихнул. Тот чихнул, а монеты
Так и посыпались вдруг из огромных ноздрей, где торчали
Клочья волос седоватых. Дивились - и били в ладоши.
Глупого Юкеля Есель позвал и сказал ему: "Юкель,
Хочешь, тебя научу я проворной и легкой работе?
Хочешь фотографом быть? Повторяй же за мною движенья.
Вот прикоснусь я к тарелке, а после к лицу. Повтори-ка!"
Есель мизинцем провел по донышку мелкой тарелки,
После чего прикоснулся к румяному носу. И Юкель
Тоже провел по тарелке и по носу. Глядь - на носу-то